Елизаров ковчег (сборник)

Квартиру на Бронной ей снял Елизар. Он верил в звезду своей переступившей, блуждающей дочери. В первую же неделю провинциалке Марине Мессе пришлось столкнуться со столичной писательницей, драматургом, философом, специалистом по внутренним и кожным заболеваниям, психоаналитиком и гомеопатом Мариной Калининской. Марина Калининская воевала за русскую женщину и за отмену ее крепостного ненужного права. Со всей необъятной земли крепостные валили на лекции гомеопата, писателя и драматурга Калининской, учившей, как сбросить проклятое иго супругов, бессмысленных и беспощадных. Под натисками журналиста Калининской трещали прогнившие семьи, горели ненужные браки и вечная женщина живой-невредимой вставала из пепла.

Сама Марина Калининская выходила замуж четыре раза, и каждый раз очень удачно. Последний, совсем затянувшийся брак она заключила в столице Непала, и мужем Марины стал стройный непалец.

На лекции «Женщина, мысли!», которую Калининская прочитала в ЦДРИ, они познакомились. Марина Мессе была неприятно удивлена тем, что лекторша, низенькая, головастая, с большими глазами и яркой улыбкой, как будто назло открывающей взглядам ее очень пухлые, детские десны, ни разу не вспомнила об ущемленных правах сексуальных меньшинств.

Она подошла к ней.

– Приветствую вас, – сказала Калининская. – Вы надолго?

– Отвечу на каждый вопрос в интервью, – прищурилась Мессе.

– Ах вот что вам нужно! За славой приехали? У нас теперь каждый второй – извините! – родился в Америке, разочарован, вернулся в Россию и ищет себя! У каждого брать интервью? Да вы шутите!

У Мессе лицо стало снега белее.

– Ну, что ж. Переходим к корням разговора, – сказала она. – Вот вы говорите: из брака есть выход. А я говорю вам, что брак есть тупик. А кроме того: преступление.

Марина Калининская разозлилась: на брак с Камалджитом Каиром Алдуром ушло столько лет, пока он состоялся, что можно бы было слетать на луну.

– Я не разделяю такую позицию, – сказала она.

– Тогда предлагаю дискуссию, – ответила ей черноглазая Мессе.

Во время дискуссии обе Марины кипели таким раздраженьем друг к другу, что в зале поеживались.

– Зачем вот, скажите мне, вы вышли замуж? – спросила приезжая у моложавой и нежной блондинки с приятным лицом.

– Ну, как же? Он старый. Увез меня с Вологды. Женат был. Квартиру купил. Супруга скончалась.

– И что? Так уж замуж хотелось?

– Так надо же было… отблагодарить…

– А вы по-другому взгляните! Иначе! Не вышли бы замуж, так были б свободны! Нашли бы себе друга или подругу, а этот старик вас связал!

Блондинка задумалась:

– Мать мне сказала: «Татьяна, как он хату купит, так ты потерпи. Отработай маленечко!»

Зал вздыбился, заволновался, восстал.

– Ишь ты, жеребец! Отработай ему! Пускай сам еще тебе в ножки поклонится!

– Мы с вами продолжим немного попозже! – Похожая на дирижера Марина взмахнула руками, и зал опустился. – Теперь вы ответьте. Вот вы тоже замужем?

Она обратилась к дородной, румяной, с усами над верхней губой, басовитой и, судя по запаху, крепко взволнованной, однако не старой шатенке.

– Я нет. А мне дружба дороже всего.

– И с кем же вы дружите?

– Я? С Анжеликой. Раздолиной. Знаете? Бард у нас главный.

– Вот именно! – Мессе сама стала мокрой и вытерла пот рукавом. – Вот это достойный ответ! И вы бескорыстно с ней дружите, правда? Ведь не за квартиру и не из-за мамы?

– Да нет там квартиры! И мать померла.

– А если бы вам предложили жениться на этой Раздолиной? Что бы вы сделали?

– Не дай бог! Зачем?

– И правильно! Незачем!

В зале притихли. Марина Калининская напряженно смотрела на змееподобную Мессе.

– Мы с вами, друзья, на ходу разобрали два случая. Два произвольных! Учтите! И в том, и в другом оказалось, что брак отнюдь не работает! Поэтому он скоро будет разрушен. И лучше: как можно скорее!

– А дети-то как же? – Все заволновались.

– Да. Это и мне интересно. – Калининская потемнела всем телом. – С детьми-то вы что собираетесь делать?

– Рожать, – очень грозно ответила Мессе. – Рожать столько, сколько душа пожелает.

По залу прошла словно судорога. И тут же желавшие раскрепоститься заахали, заговорили все разом.

– А правильно! Ведь для чего мужики? Для этого самого, вот для чего! И главное – не мужики, а детишки! А как он тебя, это, осеменит, – так ты и рожай, а его гони в шею!

Пошли возражения:

– В шею? Как в шею? А если он сам тебя в шею погонит? Бывают такие, что к детям прилепятся и за уши их не оттащишь! Тогда что?

Закончили спорить, когда над Москвою зажглась золотая, большая луна.

– Ой, девочки! Что ж мы сидим? А метро? Метро-то закрылось!

Победа была за Мариною Мессе. Ей кланялись, ей улыбались и очень просили еще приходить.

– Вы просто как компас какой-то! – сказала усатая. – Я и Анжелике скажу: «Просто компас!» Дала направление, все разъяснила. А мы тут толчем воду в ступе! Все без толку!

Лежа рядом с мужем своим, уроженцем Непала, Марина Калининская с ненавистью вспоминала худое и вдохновенное лицо Марины Мессе и думала, как она будет ей мстить. К утру разработала план и прижалась к непальскому мужу пылающей грудью.