Елизавета I Австрийская

Императрице становится известно, что Фальк состоит в регулярной переписке с Этвешем, и она просит своего наставника показать ей письма поэта. Благодаря этому она узнает то, что иначе едва ли когда-нибудь стало бы ей известно. Позднее она сама заводит переписку с Этвешем, которого, в частности, просит высылать обратно ее собственные письма со сделанными в них исправлениями[211]

. В первую очередь Елизавету интересуют те литературные произведения, которые до недавнего времени находились под запретом, а их авторы преследовались властями. Однажды, когда речь заходит о произведениях одного из величайших представителей венгерской нации, трагически погибшего графа Сеченьи, она говорит: «Я слышала о существовании некоего сочинения, озаглавленного «Взгляд». Вам оно знакомо?». Елизавета имеет в виду запрещенный памфлет Сеченьи «Взгляд на анонимную ретроспективу», в котором автор язвительно высмеивает программные заявления австрийского министра Баха. «У Вас есть эта книга?» — спрашивает Елизавета у Фалька. Тот медлит с ответом. «Значит есть? Тогда принесите ее мне, пожалуйста». — «Но, Ваше величество…» — растерянно произносит Фальк. «Или Вы считаете, что я не имею права читать такие книги?» — недоумевает императрица. Затем она подходит к письменному столу и вытаскивает из него тоненькую брошюру, озаглавленную «Распад Австрии. Сочинение австрийца немецкой национальности». В этой книжечке, анонимно изданной в Лейпциге в 1867 году и, разумеется, находящейся под строжайшим запретом, предсказывается катастрофа, которая, по мнению автора, ожидает Австрию в ближайшее время «в соответствии с внутренними законами ее развития». В ней, в частности, утверждается, что «на смену хаотичному смешению народов империи приходят более или менее оформленные группы, которые в соответствии с неумолимыми законами природы в подходящий момент будут ассимилированы государствами, населенными близкими к ним по происхождению и культуре народами»

[212]

. Это в высшей степени радикальное произведение, автор которого даже берет на себя смелость утверждать, будто распад Австрии служит залогом процветания всех стран и народов Европы и потому является неотвратимым, производит сильное впечатление на императрицу, в памяти которой еще свежи воспоминания о катастрофических событиях лета прошлого года. Не в последнюю очередь это связано с тем, что автор подвергает резкой критике деятельность злейших врагов Елизаветы, таких как Грюнне, Гондрекур и Белькреди. В частности, он иронизирует по поводу того, что в Австрии только полные ничтожества могут обрести аристократический титул, власть и влияние. Фальк потрясен тем, что в руки императрицы попала такая книга, однако сам он продолжает носить императрице запрещенные издания. Среди них оказывается и книга по истории освободительной борьбы венгерского народа, написанная епископом Микаэлем Хорватом, после прочтения которой Елизавета добивается помилования ее автора.

При дворе влияние на императрицу либерального еврейского журналиста, возрастающее по мере увеличения симпатий Елизаветы к Венгрии, вызывает глухой протест. Придворные, почти ничего не знающие о содержании бесед между императрицей и ее наставником, инстинктивно чувствуют, что от них не следует ждать ничего хорошего, поэтому они предпочли бы видеть Фалька подальше от Елизаветы. Однако избавиться от него им не так-то просто, потому что за ним стоит сама императрица. Тогда его недоброжелатели пытаются воспользоваться для этого намеченным на конец апреля переездом императорской семьи из Хофбурга в Шенбрунн, но у них ничего не выходит, и Фальк еще некоторое время продолжает давать уроки императрице.

Несмотря на значительное улучшение отношений между Австрией и Венгрией, до полной их нормализации еще далеко. Из-за сохраняющейся политической нестабильности Елизавета опасается, что коронация ее и Франца Иосифа на венгерский трон может не состояться. Газеты бьют тревогу. «Чем хуже международная обстановка, — пишет императрица мужу, — тем настоятельней требуется скорейшее урегулирование отношений с Венгрией. Я молю Бога о том, чтобы он не покинул нас в это судьбоносное время»[213].