Эльванор (СИ)

— Нужно будет провести еще несколько обследований, чтоб исключить возможные осложнения. Мы уже дали вашей дочери обезболивающие, так что боль должна вскоре утихнуть. Если диагноз подтвердится и у нее всего лишь пара трещин, то вскоре вас можно будет отпустить домой. В крайнем же случае необходима госпитализация… — Уверена, это трещина, не более, — спешно проговорила Тарин, косясь на сидящую неподалеку дочку. — Я вынужден спросить, миледи, как именно девочка получила травму. Помимо основного увечья, на ее теле обнаружились многочисленные ссадины и ушибы. Откуда они взялись? — Хотела бы я знать! — раздраженно отозвалась Тарин, смерив лекаря таким взглядом, словно это он должен был объяснить, почему ее дочь оказалась в подобном состоянии. — Никс сбежала этой ночью из дому, и когда я ее отыскала, она уже была… такой. Мне не удалось вытянуть от нее и слова по пути сюда. — Значит, на вашу дочь напали? — удивленно поднял брови лекарь. — Просто так, на улице? — Она сбежала из дому посреди ночи! Чему тут дивиться? Хорошо, что жива осталась — нынче на улицах Глипета неспокойно. — Вы не думали обратиться в дом правопорядка? Если на вашего ребенка напали, вы обязаны… — Разумеется, — перебила Тарин. — Все сделаем, но уже после того, как Никс придет в себя. Бедняжка и без того натерпелась. — Непременно, — кивнул лекарь, после чего повернулся к девочке, что по-прежнему сидела, не реагируя на происходящее. Внимательно сощурившись, он повернулся к Тарин со словами: — Прошу прощения, миледи, но я обязан спросить обо всем вашу дочь.

Прежде, чем она успела ответить, лекарь приблизился к девочке. Заметив, что напротив нависла тень, подросток-Никс встрепенулась, подняв испуганный взгляд на мужчину в красных одеждах.

— Мне следует знать, что произошло, — мягко произнес он, настойчиво заглядывая в глаза. — Как именно ты получила эту травму? Тебя кто-то ударил?

У девочки перехватило дыхание. Никто и никогда не задавал ей подобных вопросов. Она испуганно огляделась, не зная, что делать. Вдалеке неспешно прохаживали пациенты в темных одеждах, младшие лекари в бирюзовых и старшие в алых — под стать расцветки мистического трехрогого оленя. Следом она пересеклась взглядом с матерью. Глаза Тарин опасно сузились, а губы еще сильнее сжались. Она показалась девочке похожей на фурию — еще мгновение, и по ее лицу начнет стекать кровь врагов…

— Я н-не помню! — всхлипнула Никс, спрятав лицо в ладонях. — Не помню, оставьте меня в покое!

Ее плечи затряслись от тихих рыданий, на которые тут же отозвалась приглушенная снадобьями боль в районе ребер. Старшая Никс затряслась вместе с ней, поглощенная страхом и чувством безнадежности.

— Прошу прощения… — смущенно пробормотал лекарь, отступая. — Вот видите, вы ее растревожили, — укоризненно произнесла Тарин, подойдя ближе и опустив руку на плечо всхлипывающей дочери. — Девочке нужен покой, так что поскорей заканчивайте, чтобы мы смогли отправиться домой.

Старшая Никс остановилась напротив матери, сотрясаясь от гнева.

«Как ты можешь так открыто лгать?!» — мысленно обратилась она к воспоминанию.

Тарин не обратила на нее внимания, обворожительно улыбнувшись ни то Никс, ни то лекарю. Девушке показалось, что сейчас она заплачет от бессилия и обиды.

И тут произошло то, чего никто не ожидал. Девочка-подросток, все еще не поднимая лица, одной рукой потянулась к ладони Тарин, что продолжала лежать на плече. Нащупав ее, она ухватилась так крепко, словно искала в этом жесте защиту и поддержку.

Тарин не позволила лекарю заметить мимолетное удивление. Благосклонно улыбнувшись, она властным жестом обняла дочь за плечи. Лишь повзрослевшая Никс сумела разглядеть в улыбке матери оттенок превосходства. Младшая же, почувствовав отклик, еще сильней прижалась к Тарин. От этого старшую дочь прошибло несуществующим током, что унес вслед за собой злобу и обиду. Она уставилась на тень матери, растерянно спрашивая ни то себя, ни то ее: «Почему после всего этого я не могу на тебя злиться?»

Она имела полное право гневаться и ненавидеть Тарин, что бессердечно использовала дочь, привлекая ее к себе то страхом, то лаской, стремясь избежать последствий за свои действия. И несмотря на все это, увиденное и пережитое вновь, теперешняя Никс не могла отыскать в себе даже крохотную крупицу злости на мать.

«И ведь она прекрасно осознавала, что я чувствую» — поняла девушка. — «Биара сказала, что мать обладала способностью читать эмоции других. Ей не было резона врать о таком, а значит, Тарин понимала, через что заставляет меня пройти. Возможно, именно поэтому ей всегда удавалось столь искусно управлять мной, вначале запугивая до смерти, а после предлагая утешение…»

Никс не удалось докончить мысль: песок зашевелился, взмыл ввысь и собрался в ужасающий смерч, забирая с собой воспоминания, чувства, боль и надежды. Вслед за всем этим отправилась и сама Никс.

Благодарность

— Я пришла! — раздался усталый вздох, за которым последовал тихий щелчок двери.