Элвуд Роклан. Возвращение домой

— Весьма серьёзные! — в презрительной усмешке чуть скривил тонкие губы Хаундер. И снова обратился к дочери: — Нет смысла подробно пересказывать то, что этот господин, тут нагородил, к тому же мне и самому не до конца всё понятно, суть в следующем: по его словам я проводя какие-то обряды, использую как компоненты, человеческие органы, вырезаемые для меня бандой головорезов уже в течении года!

— Но это же просто невозможно! — девушка недоумённо подняла брови.

— Я тоже не хотел верить, — под её, полным эмоциями, взором, Роклану с трудом удавалось подобрать слова. — Если бы только можно было найти какое-нибудь иное объяснение происходящему.

— Ты не понял! Люди, как и остальные народы, не используют в своих магических ритуалах…

— Это мне уже говорили, — чуть резче чем самому бы хотелось, перебил молодую женщину Элвуд. — Но что если человеческий чародей пробует провести обряд свойственный колдовству какой либо другой расы, к примеру эльфов или орков?

Иллиана нетерпеливо покачала головой, явно собираясь что-то объяснить, но хозяин дома опередил ее:

— Все ваши домыслы происходят от полного невежества! — он раздражённо махнул рукой и Роклан невольно напрягся, ожидая возможной атаки, но ничего не случилось, а чародей между тем продолжал: — Говоря «невозможно», моя дочь имеет в виду, что такое невозможно в принципе. Даже самый могущественный и опытный член нашей гильдии, до последних мелочей зная все тонкости необходимых действий и компонентов, не сможет выполнить простейший ритуал тех же орков, с которым у них играючи справиться любой ученик шамана. И дело тут не в моральной этике или в сильном усердии, с которым клыкастые оберегают свои секреты. Просто такое против самой природы устоев колдовства и магии. Так распорядились высшие силы с самого основания мира. И никто и ни что не в силах этого изменить!

Роклан впервые почувствовал в душе отголоски сомнения, с такой непоколебимой убеждённостью говорил Улас.

— Мне это известно с детских лет, — подтвердила слова чародея Иллиана. — Отец со своими гостями — коллегами иногда рассуждают на эту тему, гадая почему всё устроено именно так. Но вот оспаривать эту прописную истину ни кому даже в голову не приходило.

— Это бессмысленно, — заметил маг. — Все равно, как сомневаться, что после ночи должен наступить день. По другому просто не бывает!

Роклан упрямо сдвинул брови.

— Почему бы сразу нельзя было мне объяснить?

— А я разве не пробовал? — господин Хаундер не пытался скрыть язвительной иронии. — Но перешагивая порог моего дома, вы уже всё для себя решили и ничего не желали слушать. К тому же, повторюсь: с чего вам пришло в голову, будто мне захочется перед вами в чём-то отчитываться или, тем более, оправдываться?

В последнем заявлении безусловно был резон. Один из старших представителей в Миларне самой могущественной и почитаемой гильдии королевства, явно не привык к подобным допросам, да к тому же ещё и устраиваемыми в его собственном доме. Элвуд ощущал как, казалось бы, безупречно логически обоснованная и ясно представляемая им картина происходящего, дала серьёзную трещину. Можно допустить, что чародей попросту пытается запудрить ему мозги. Но его слова подтверждала Иллиана. А в искренности девушки воин был уверен. За довольно непродолжительное время их знакомства Роклан научился по-настоящему чувствовать её, и ложь уловил бы сразу. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить. Получалось, если человек, плативший бандитам за людские органы, никоем образом не мог их использовать в колдовских ритуалах, значит он свершено не обязательно должен быть магом. С другой стороны, как же тогда объяснить порошок, которым обрабатывались печень сразу после извлечения из тел жертв и необычная банка, куда она помещались? Постепенно хаос царивший в мыслях все последние дни, состоящий из предположений и сплошных вопросов неуклонно остающихся без ответа, снова начал отвоёвывать позиции, потерянные этим утром.

Хотя магические способности были не единственным доводом, заставивших его прийти к вывода относительно роли Уласа во всей этой истории, если выбросить звено колдовского мотива, вся цепочка рассуждений уже не выглядела такой неоспоримо прочной. Описание внешности Монка действительно было сильно размытым, голос Олио с полной уверенностью не опознал, предположения относительно недовольства Хаундера сближением своей дочери с бывшим «медведем», запросто могли оказаться не больше чем домыслом. Тем более самому Роклану, до сегодняшнего дня на полном серьёзе казалось, будто чародей относится к нему с искренней симпатией. Правда оставался открыты ещё один вопрос. Тот, с которым Эл сегодня проснулся.

— Но кроме вас и Ринка, не считая меня и Иллианы, никто не знал о моём домике, в центе города!

Улас неопределённо передёрнул плечами.