Элвуд Роклан. Возвращение домой

— Встать сможешь? — спросил Роклан.

— Попробую.

Гном дотянулся до своего молота, упер тяжёлую его часть в пол и опираясь на рукоять одной рукой, придерживаемый за другую Элвудом, хотя с трудом, всё же сумел подняться на ноги. С пол минуты постоял, ожидая пока пройдёт головокружение, затем кивнул воину, давая понять, что готов идти. Только теперь воин посмотрел в сторону, молчаливо наблюдавших эту сцену, отца с дочерью. Улас сидел, всё с тем же надменно — безразличным выражением на лице. В глазах Иллианы читалась явная растерянность и целая прорва вопросов. Стараясь не встречаться с ней взглядом, Эл обратился к магу:

— Приношу свои извинения за случившееся, — произнёс он. И видя, что единственной реакцией на его слова, стала презрительная усмешка, чуть скривившая губы чародея, добавил: — Хотя, судя по всему, вы в них не особо нуждаетесь.

— Поразительная проницательность! — иронично заметил маг. — В память о дружбе с вашим отцом, я постараюсь забыть о произошедшем, и не буду требовать у властей наказания для вас, за учинённое вами здесь безобразие. Но можете навсегда забыть сюда дорогу! Думаю, больше нам не о чем разговаривать!

Чувства хозяина дома было не трудно понять. Ещё не известно как бы сам Роклан повёл себя на его месте. Немного пригибаясь, что бы Олио было удобней опираться на его плечо, Эл повёл гнома к выходу из комнаты.

— А мне ты ничего не хочешь сказать? — раздался за спиной воина взволнованный голос Иллианы.

Не оборачиваясь, он на секунду, приостановился. Воин понимал — никакие слова не смогут загладить подобный чудовищный промах, чуть не приведший к страшной трагедии. Какими бы вескими доводами он не пытался объяснить свои подозрения, едва ли это может послужить достойным оправданием в глазах дочери, по его вине только что чуть не лишившейся отца. Опираясь на, пусть и логические обоснованные, как до этого виделось, догадки и умозаключения, пойдя на поводу у жгучего желания найти и покарать виновника в смерти Ринка и Сонии, Эл совершил непростительную ошибку, собственноручно вырыв непреодолимую пропасть между собой и дорогой ему женщиной. После того, как чародей подробно опишет Иллиане произошедшее, можно не сомневаться, она вряд ли захочет с ним даже разговаривать. Сознавая, что поступает малодушно, но не в силах перебороть себя, Роклан лишь мотнул головой, и глухо ответил:

— Думаю, господин Хаундер тебе сам всё расскажет. — Затем, поддерживая, до сих пор не твёрдо стоящего на ногах подгорника, двинулся к дверям.

Девушка сделала движение, словно собираясь последовать за ним, но посмотрев на сурово — непреклонное лицо отца, остановилась в нерешительности, растерянно и одновременно вопросительно глядя на мага.

— «Вот так вот, — обожгла Элвуда горькая мысль, когда он примериваясь к коротким шагам Олио, словно в каком-то оцепенении, выйдя за калитку, передвигал ногами, следуя по улице в направлении своего дома. — Оскорбил почтенного и весьма уважаемого человека, лишился любимой женщины и каков итог? Ситуация с неизвестным «доброжелателем», только ещё больше запуталась, и на счёт дальнейших действий — никаких идей! Прекрасное начало, прекрасного дня!»

Глава 27

До самого вечера Роклан пребывал в жутком душевном состоянии. Приступы лихорадочного возбуждения, когда хотелось ломать и крушить всё, что попадалось под руку, сменялись безразличной подавленностью, во время которой наоборот, тянуло зарыться куда-нибудь поглубже, отгородившись от окружающего, и главное выкинув из памяти утреннее происшествие. Естественно, жизнь давно научила Элвуда в любых обстоятельствах не выставлять свои чувства напоказ и глядя со стороны, вряд ли кто-нибудь догадался бы о буре эмоций, бушующей в груди воина.