Эмма

— Выйдет толчея, — возразила Эмма, — а это очень неприятно. Нет ничего хуже, чем танцевать там, где невозможно повернуться.

— Вы правы, — рассудил Фрэнк, продолжая измерять зал, после чего объявил: — И все же для десяти пар здесь вполне сносно.

— Нет-нет! — не согласилась мисс Вудхаус. — Как вы непредусмотрительны! Это же ужас — стоять так близко друг к другу! Нет ни малейшего удовольствия танцевать в толпе.

— С этим и правда не поспоришь. Я совершенно с вами согласен. «Танцевать в толпе». Вы, мисс Вудхаус, удивительно точно умеете обрисовать положение в немногих словах. Бесподобно, совершенно бесподобно! Как бы то ни было, мы уж успели так войти во вкус, что теперь трудно вовсе отказаться от мысли о бале. Мой отец будет разочарован, да и вообще… Не знаю… По-моему, десять пар все же могли бы здесь уместиться.

Эмма заметила, что любезность мистера Черчилла до некоторой степени не чужда некоторого своеволия: он скорее готов был идти ей наперекор, нежели отказаться от удовольствия танцевать с ней, — но предпочла видеть лишь наиболее приятную для себя сторону медали, простив все прочее. Имей она намерение когда-нибудь выйти за Фрэнка Черчилла замуж, ей стоило бы остановиться и задуматься над тем, о чем может свидетельствовать его галантное упрямство, однако в качестве приятеля он и так ей вполне подходил.

Назавтра, еще до полудня, Фрэнк явился в Хартфилд, с порога одарив Эмму улыбкой, которая свидетельствовала о том, что милый его сердцу замысел не оставлен, а напротив, найден выход из затруднения, — с тем-то он и пожаловал.

— Надеюсь, мисс Вудхаус, — молвил визитер почти безотлагательно, — ужасающая теснота комнат в доме моего родителя не вполне лишила вас охоты к танцам. Я пришел предложить вам новую идею. Она осенила моего отца и ждет лишь вашего одобрения. Удостоюсь ли я чести ангажировать вас на первые два танца предстоящего маленького бала, ежели он дан будет не в Рэндалсе, а в гостинице «Корона»?

— В «Короне»?

— Да! Если вы и мистер Вудхаус согласитесь, на что я очень надеюсь, мой отец с радостью пригласит своих друзей в это заведение: там их ждет больший простор, нежели в Рэндалсе, и неменьшее радушие. Он сам это придумал, и миссис Уэстон готова его поддержать, если с вашей стороны не будет возражений. Вчера вы совершенно верно заметили: десять пар даже в самой просторной Рэндалской комнате — это было бы невыносимо! Я с самого начала сознавал вашу правоту, но очень уж не хотел отступать. Теперь же у нас имеется новый план. Ну разве он не хорош? Вы, я надеюсь, согласны?

— Не думаю, чтобы кто-нибудь мог против него возражать, ежели мистер и миссис Уэстон довольны. Мне он очень даже по вкусу, и я бы пришла с превеликим удовольствием, будь на то моя воля. Лучшего выхода из положения, по-моему, не сыскать. Ведь правда, papa?

Суть предложения вполне открылась разуму мистера Вудхауса лишь после того, как оно было пересказано Эммой и сопровождено пояснениями. Для того же, чтобы старик примирился с новой для себя мыслью, потребовалось еще немного усилий. Поначалу план очень ему не понравился: нет-нет, это совсем неподходящий выход, напротив, так еще хуже. Зал в гостинице всегда был сырой, дурно проветривался, поэтому совершенно непригоден для того, чтобы там находиться. Если уж молодым людям непременно нужно танцевать, то пускай лучше танцуют в Рэндалсе. Никогда еще не переступал он порога того зала, что при гостинице, да и самих содержателей не видывал даже в глаза. О нет! План никуда не годен! В «Короне» все непременно простудятся, причем тяжелее, чем где бы то ни было.

— Я как раз хотел заметить вам, сэр, — возразил Фрэнк Черчилл, — что мы для того и затеяли все это, чтобы никто не простудился. В «Короне» всем будет куда безопасней, чем в Рэндалсе. Ежели кому и стоит сожалеть об этой перемене, так только мистеру Перри, который лишится клиентов.

— Сэр, — произнес мистер Вудхаус довольно запальчиво, — вы глубоко ошибаетесь, если думаете, будто мистер Перри таков. Мистер Перри чрезвычайно о нас беспокоится, случись кому-нибудь заболеть. А чем тот зал безопасней комнаты в доме вашего батюшки — этого я понять не могу.

— Больше, сэр. Там мы сможем весь вечер танцевать при закрытых окнах, а именно в пагубной привычке их распахивать и таится опасность простуды, ведь свежий воздух (вам это, сэр, хорошо известно) вреден разгоряченным телам.

— Окна?! Но, мистер Черчилл, в Рэндалсе никто бы и не подумал их открывать. Подобное безрассудство там отнюдь не в чести! Танцевать при открытых окнах — в жизни не слыхивал этакого безумства! Ни отец ваш, ни миссис Уэстон (то есть бедная наша мисс Тейлор) этого бы не потерпели.

— Ах, сэр! Но вы ведь знаете, как это бывает: подойдет к окну какой-нибудь молодой человек и, не подумав, поднимет створку. За шторой никто и не заметит. При мне уж не раз такое происходило.