Эмма

— Да, — согласился Фрэнк, — это очень верно, что вы желаете спросить совета соседей, и вполне резонно. Отчего бы нам не заручиться мнением главных наших друзей? Коулов, например? Они ведь здесь, недалеко. Или мисс Бейтс? Она живет еще ближе и, полагаю, вполне способна судить о предпочтениях остальных. Так не сходить ли мне за ней, как по-вашему?

— Если желаете… — сказала миссис Уэстон не без некоторых колебаний. — Если полагаете, что она может быть полезна…

— От нее вы толку не добьетесь, — возразила Эмма. — Она осыплет вас изъявлениями восторга и благодарности, а по делу не скажет ни слова. Даже вопросов ваших толком не услышит. Не вижу ни малейшей нужды ее звать.

— Однако она презабавная дама! Обожаю слушать, как она щебечет. Ну а все их семейство нам, конечно, ни к чему.

В эту минуту возвратился мистер Уэстон и, услыхав, о чем речь, решительно согласился с сыном:

— А и в самом деле, Фрэнк, ступай. Приведи мисс Бейтс, и покончим с этим. Ей, я уверен, понравится наш замысел, и она лучше, чем кто бы то ни было, покажет нам, как следует мириться с трудностями. Мы, кажется, сделались очень уж привередливы, а она умеет всегда быть довольной. Давай же, приведи мисс Бейтс. Приведи их обеих.

— Как, сэр? И старую даму тоже позвать?

— Зачем старую? Молодую, конечно же! Я сочту тебя, Фрэнк, малость глуповатым, ежели ты вместо племянницы приведешь тетушку.

— О, прошу прощения, сэр: совсем забыл о ней. Само собою, ежели вам угодно, я приглашу их обеих.

С этими словами Фрэнк удалился, а незадолго до того, как возвратился в обществе маленькой аккуратной суетливой тетушки и ее утонченной племянницы, миссис Уэстон, дама мягкосердечная и супруга примерная, повторно исследовала коридор. На сей раз ей не показалось, что ходить по нему будет очень уж неудобно. Трагедия уменьшилась до пустяка, и мучительные сомнения по части ужина остались позади. Все же прочее, насколько она могла предположить, обещало устроиться вовсе безо всяких помех. Мелкие вопросы, касавшиеся стола и стульев, свечей и музыки, чая и ужина, или решились сами собой, или были пока оставлены, с тем чтобы миссис Уэстон и миссис Стоукс в любое время уладили их между собой. Опасаться, что кто-то из приглашенных не явится, как будто бы не приходилось. Фрэнк уже отправил в Энском письмо, в котором просил позволения задержаться на несколько дней, и рассчитывал на благоприятный ответ.

Бал обещал быть чудесным — с этим всей душой согласилась и мисс Бейтс. Как в советчице в ней уже не нуждались, но ее одобрение устроители приняли с искренним удовольствием. То, как горячо и неустанно она хвалила их замысел в целом и в частностях, не могло не доставлять радости. Следующие полчаса компания расхаживала из комнаты в комнату, высказывая различные предположения и делая какие-то замечания, ну а более всего предвкушая будущее веселье. Герой предстоящего бала лишь тогда согласился покинуть «Корону», когда мисс Вудхаус наконец обещала ему два первых танца. При этом она слышала слова, которые мистер Уэстон шепотом сказал супруге: «Он ее ангажировал, душа моя! Вот и отлично. Я это знал».

Глава 12

Лишь одно обстоятельство омрачало для мисс Вудхаус радость предстоящего бала: назначенный день выходил за пределы отпущенного Фрэнку Черчиллу двухнедельного срока. В отличие от мистера Уэстона Эмма не была уверена в том, что тетка позволит племяннику задержаться хотя бы немного, но устроить бал раньше никак не получалось: приготовления требовали времени, и до истечения второй недели ничего нельзя было толком успеть. Посему, приступая к работе, устроители имели, на взгляд Эммы, немалое основание опасаться, что все их планы, труды и надежды окажутся напрасными.

Черчиллы, однако, были великодушны — если не на словах, то на деле. Хоть просьба Фрэнка и вызвала явное неудовольствие, отказом ему не ответили. Все решилось благополучно, и мисс Вудхаус теперь могла бы успокоиться, если бы одно ее сомнение, как это обыкновенно бывает, не уступило место другому: Эмму начинало тревожить равнодушие мистера Найтли. То ли оттого, что сам он не танцевал, то ли оттого, что устроители не спросили его совета, он, казалось, намеренно не выказывал ни малейшего интереса к балу и не связывал с этим событием никаких радостных ожиданий. Не дожидаясь вопросов, Эмма по собственной воле рассказывала ему о том, как идут приготовления, а в ответ получала холодные замечания: