Эмпайр Фоллз

Минут через пять они остались в ресторане вдвоем, и от разговора о Джоне Воссе было уже не уйти. Отто Мейер рассказал, что опекун парня, назначенный ему по закону, в данное время не проживает в доме у дороги, ведущей на старую свалку. Одежда старой женщины висит в шкафу в спальне, дом полностью обставлен, на кухне достаточно кастрюль и посуды. Ничто не указывает на то, что Шарлотта Оуэн бросила мальчика, как его родители ранее. Однако ее там нет.

– Полагаю, парень живет там один, – заключил Отто. – И полагаю, уже некоторое время.

– Может, она в больнице?

– Я подумал об этом. – На самом деле, прежде чем прийти в “Гриль”, Отто вернулся в свой кабинет и навел кое-какие справки по телефону. – Минувшим апрелем Шарлотту Оуэн госпитализировали в Мемориальную больницу графства Декстер в Фэрхейвене с диагнозом “пневмония”, спустя две недели выписали. Больше она в больницу не попадала.

– Но есть и другие…

– Это еще не все. В доме нет ни электричества, ни телефонной связи с конца марта, а когда я повернул кран на кухне, вода из него не текла.

– Боже правый, Мейер, она не могла умереть. О таких вещах становится известно. Об этом сообщает наша газета.

– Знаю, знаю, – согласился Отто, приканчивая молоко. Кроме больницы, Отто позвонил в администрацию графства. Свидетельства о смерти на имя Шарлотты Оуэн никогда не выписывали. А в морге не лежало ни одного неопознанного тела пожилой женщины. – Не молчи. Мне легче, когда я слышу твой голос.

– Этому должно быть какое-то объяснение.

Отто придвинул стакан к стопке тарелок и чашек, оставшихся после компании девушек.

– Да, знаю. Проблема, которая меня вот-вот коснется, в том, что Шарлотта Оуэн умерла прошлой весной, вернувшись из больницы в дом, где нет отопления, и парень не сказал об этом ни единой душе.

– Тогда где она, Мейер?

Секунду Отто размышлял, рассказать ли старому другу о трех записках с тем же вопросом, но решил воздержаться. Странно, как меняется смысл вопроса, когда речь идет не о живой, но о мертвой женщине.

Но кое-что Майлз имел право

знать. А точнее, о мешке для грязного белья.

– Запомни, я тебе ничего не говорил, – начал Отто, отлично понимая, что разглашает конфиденциальные сведения из личного дела ученика.

Когда он закончил, Майлз был белым, как его фартук.

* * *

Было за полночь, когда Отто Мейер добрался до дому. Первое, что он сделал, – вошел в комнату сына. Адам спал. Как всегда, он улегся в постель, не выключив компьютер. На экранной заставке, которую Адам поменял недавно, человеческий череп ехидно скалился на весь мир, прежде чем развалиться на куски и растаять, чтобы затем вернуться целехоньким с той же широкой ухмылкой. Отто, вымотанный за день, почувствовал, что вот-вот разрыдается; выключив компьютер, он посидел несколько минут в темноте, наблюдая в тусклом свете, проникавшем из коридора, как дышит его сын.

Когда он вошел в спальню, которую двадцать два года делил с женой, Энн спала с включенным телевизором, настроенным на один из местных каналов; вещание уже закончилось, но в одиннадцатичасовых новостях город оповестили о происходящем. Завтра? Он даже не хотел об этом думать. С раннего утра на лужайке у их дома будут кишмя кишеть журналисты. Отто быстро разделся и лег в постель рядом с женой. Энн проснулась и взяла его за руку:

– Прости, я старалась не заснуть.

– Завтра, – сказал Отто, – если вспомнишь, позвони Дэвиду Ирвингу и узнай, не примет ли он меня.

– Желудок? (Отвечать не было нужды.) Они так и не нашли мальчика?

– Найдут. Завтра.

– Что с ним будет?

– Ума не приложу.

– Что будет с нами?

– Мы не пропадем, – сказал Отто.

Энн, конечно, права. Директоров старших школ сплошь и рядом увольняют именно по причине таких происшествий, и наверное, хотя Энн он никогда этого не скажет, их должны

увольнять.

– Завтра нас рано разбудят. – Он сжал руку жены и приподнялся, чтобы выключить лампу. – Нам надо поспать, по возможности.

Он имел в виду, ей надо выспаться. Ему было не до сна, как бы он ни устал. В темной спальне события второй половины дня и вечера высвечивались еще ярче.

Он позвонил прямиком Биллу Доузу, чтобы поделиться своими подозрениями, признался даже, что вломился в дом к старой женщине. Когда он закончил, шеф полиции спокойно сказал: “Встретимся на месте”.

Отто ждал в машине, пока Доуз, Джимми Минти и еще один полицейский обыскивали помещения и участок. Ни на чердак, ни в подвал Отто, разумеется, не заходил, но даже учитывая, что в доме не было света, обыск тянулся слишком долго, прежде чем полиция официально подтвердила то, что было ясно с самого начала. У Билла утром был сеанс облучения, и когда они с Джимми Минти вышли из дома, выглядел шеф плоховато. Минти направился к своей патрульной машине, переговорил с кем-то по рации.

– Ну, – сказал Билл Доуз, – хорошая новость, наверное, в том, что мы не знаем точно, не уехала ли она в гости к своей сестре или еще кому-то.

Отто был благодарен за то, что эту возможность – соломинку, за которую он цеплялся, – облекли в слова.

– Хотя у меня дурные предчувствия, – добавил шеф полиции.

– У меня тоже, Билл, у меня тоже.