Энрико Карузо: легенда одного голоса

С тех пор, как я здесь, у меня не было такого ужасного дня. Не могу понять, что со мной происходит. Я очень нервничаю. Ничего не хочется делать. Не хочу никого видеть. Я со всеми груб. Все меня раздражает. Думаю, что во всем виновата пого­да. Небо затянуто облаками. Духота невозможная. Я устал нахо­диться здесь. Хочу бежать отсюда к моей дорогой Доре. Здесь очень шумно и нет ни минуты отдыха. Автомобили и трамваи шумят и гудят непрерывно — день и ночь. Вообрази мое состоя­ние. Сегодня вечером пою «Тоску» и, если не успокоюсь, не ру­чаюсь за успех. Надеюсь, к вечеру все будет хорошо, особенно, если получу телеграмму или письмо от тебя, так как пока ниче­го не пришло.

17 часов.

Кричу, как помешанный: «Ура!! Уррррррааааа!!!»

Получил от тебя три замечательных письма. Твой Рико.

Отель «Севилья»

Гавана. Куба

29 мая 1920 года 2.30 утра

Дорогая моя Дора!

Пишу тебе после спектакля и ужина. Я начал петь в хорошем настроении и первую арию спел превосходно. Публика с энту­зиазмом аплодировала. Дуэт с Тоской, который здесь никогда не пели по-настоящему, потому что тенора всегда сохраняют силы для арий, был оценен по достоинству. Во втором акте, как ты знаешь, для тенора мало работы. Третий акт стал кульмина­цией вечера. Арию «Е lucevan le stelle» («Горели звезды») приня­ли восторженно. Требовали бис, но я продолжал «плакать» и оркестр начал играть под крики публики. Финал акта прошел хорошо, и все, спетое мной, публика встречала одобрительно. Все говорят, что никогда раньше не слушали оперу, а только арию третьего акта, потому что знали только ее. Кубинцы, ко­торые слышали меня в Нью-Йорке, твердят, что я никогда не пел лучше. Правда, люди говорят подобное уже 27-й год. Я вы­играл еще одну битву. Надеюсь завоевать всю страну. Устал. Спокойной ночи.

Целую. Хочу умереть рядом с тобой. Рико.

Отель «Севилья»

Гавана. Куба

Понедельник, 31 мая 1920 года 1.30 утра

Милая моя, дорогая Дора!

...Я пошел в театр и показал телеграмму Бракале. Он чуть не упал в обморок. Сказал, что поедет со мной в Нью-Йорк и бу­дет умолять тебя принять предложение, потому что, как он го­ворит, нельзя выбрасывать в окно 200 000 долларов. Я успокаи­вал его, как мог, и, кажется, успокоил. Затем я стал готовиться к спектаклю. Ты не можешь себе представить, как я был взвол­нован. Но я пел в «Паяцах» так, что удивился сам, а всех осталь­ных буквально свел с ума. Никогда не слышал, чтобы люди так кричали, как на этом спектакле...

О последних спектаклях он писал так:

«Сила судьбы»... В тот момент, когда я отбросил пистолет в конце первого акта, тот, кто должен был выстрелить, не сделал этого, и я громко крикнул: «Буууумммм!!!» и так... убил отца Ле­оноры!!! Можешь себе представить, как смеялась публика. Од­но это обеспечило успех спектакля, так как все пришли в отлич­ное настроение. Твой Рико очень хорошо спел арию и был на­гражден продолжительными аплодисментами. После дуэта, в конце которого я падаю, мне пришлось шесть раз «раненому» выходить на вызовы. Надо было видеть лицо баритона Страччари после наших дуэтов. Он выглядел очень рассерженным, по­тому что публика явно не одобряла его пения.

«Кармен»... В дуэте четвертого акта я поразил всех. Сам не знаю, откуда у меня взялось столько голосовой мощи и драма­тизма... Вызовам не было конца, и мне пришлось сказать «Desculpame, tengo mucha hambre у los applausos que V.S. me prodigan non me sotisfan por esto ve mego de ir a la cama», что оз­начает: «Простите меня, я очень голоден, а ваши радушные ап­лодисменты не в силах утолить мой голод, поэтому я прошу вас идти по домам».

Ты знаешь, моя дорогая, каким счастливым ты сделана ме­ня на 21-м месяце нашей совместной жизни. Глория!! Ты увен­чала мою славу! Моя Глория! Я более, чем счастлив...

Нежно целую тебя и Глорию. Только ваш Рико.

Глава 9