Я старел, на лице взбороздились морщины –Линии, рельсы тревог и волнений,Где взрывных раздумий проносились кручины –Поезда дребезжавшие в исступленьи.Ты старел и лицо уподобилось картеИсцарапанной сетью путей,Где не мчаться уже необузданной нарте,И свободному чувству где негде лететь!..А эти прозрачные очи глазницыВсе глубже входили, и реже огняПробегали порывы, очнувшейся птицы,Вдруг вспомнившей ласку весеннего дня.И билось сознанье под клейкою сетьюМорщин, как в сачке голубой мотылекА время стегало жестокою плетьюНо был деревянным конек.Этюд на Брайтон-Биче
Op. 18.
Обворожительно проколота соскомТвоя обветренная блузка!Изображу ль своим стихом,Что блузка бюсту была узкой…К тому же бризовый порывПодувший резво океанаПошире душку приоткрыл,Чтоб встречных стариков изранить…«Я вижу цели, зрю задачи…»
Op. 19.
Я вижу цели, зрю задачи –Я презираю златозвон,Что по сердцам банкрутским скачет,Не находя отметки «Вон» – Я друг, заступник слабых, бедных; За них словесный поднят жест; Средь криков оргии победных Мои слова не знают: лесть!Пролетарьята редкий воин,Поэт – словесный метеорОн удивления достоин,Когда слепит буржуя взор. За мной не шли толпой зеваки, Для избранных ковался стих Острей испанские навахи И вточь она – ударно лих!..Я был когда-то, был в легендеСвирепо растянувши лук;Восточно выспренним эффенди,Надев цветистый архалук; Но ныне потонул асфальте Я, катастрофы краснознак. Теперь затеряна спираль та, С которой сросся так!«Я сидел темнице смрадной…»
Op. 20.
Я сидел темнице смраднойЛуч где солнца косоглазИ внимая жизни стаднойЧрез скупой тюремный лаз Я последним в целом мире Был малейшим всех чудес Изнывал под тяжкой гирей Вздувши к жизни интересЯ был крошкою ничтожнойПолуслеп и полуглухКогда жертвой невозможнойРаздирали деве слух Когда тявкали на лирах Изжевав в губах сосец Поскоком гнались вампира, Там где выплакал свинецГде сухотки тяжкой ночьюВолчья стая пьет тоскуЗвезды брызнут многоточьемНа небесную реку Где в челнок садится месяц Чтобы плыть над стадом риг Где так много интереса Ветер с лиственниц остригГолубым крылатым другомТы из мира в казематПодлетишь, крылом упругимСтанешь душу обнимать. Скажешь тихо очень тихо: Ты в тюрьме, но я с тобой… Жди! примчится смерти вихорь Унесет тебя с собой!Два изречения
Op. 21.
Большая честь родиться бедняком!* * *
Женатый смотрит наЖизнь из-за спины женщины.«Послушай, девушка, что так гордишься юнью…»
Op. 22.