Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова)

Время проводили в разговорах, чтениях, музыке и играх. На ночлег устраивали меня, по обычаю, где оказалось свободное место, причем всегда заботилась об устройстве ночлега женская молодежь, забегая по несколько раз проведать, удобно ли мне спать, не стесняясь тем, что все мы уже были в ночных костюмах; мы долго еще болтали и смеялись, пока громкий голос хозяйки не прогонял моих посетительниц спать. Все это было обычным, простым и естественным. Так, вероятно, поступали и с другими, напр[имер], братом Милей, его друзья, и он стал женихом.

Однажды я такой праздничный день провел в отпуске у В[олковы]х, где было по крайней мере пять взрослых молодых барышень и Надя – моя сверстница. Гостей в семье вечером было много, и долго засиделись. Легли все около полуночи. Две проказницы-девушки в ночных костюмах прибегали меня проведать на стеклянный балкон, где меня устроили за неимением свободной комнаты. Здесь мы еще проболтали, а затем разошлись. Утром я очень рано поднялся и стал одеваться. Балкон выходил во двор с видом на флигель, который нанимала какая-то чета молодоженов с очень красивой девушкой лет 18-и, своей родственницей. Эта последняя, пользуясь ранним утром, в очень откровенном костюме мыла, нагибаясь, пол комнаты, обнаженными частями тела обратившись к балкону… Первый раз в жизни что-то страшно ударило мне в голову, и я почти лишился чувств. С этого дня я понял, что перестал быть отроком, и что невинная совершенно возня с моими сверстниками другого пола уже неуместна. Я стал от этого уклоняться, что обратило на себя внимание, и надо мной взрослые дамы и мужчины стали подтрунивать. «Посмотрите, посмотрите! Наш недотрога совсем зарумянился и переконфузился. А ну-ка, Маша, возьми его в оборот!», – говорит, шутя, старая тетка своей племяннице, бойкой девушке Маше, с которой я так еще недавно возился совершенно по-товарищески. Проявление этого нового и сильного инстинкта стало резко сказываться на моих отношениях к моим недавним сверстницам и женщинам вообще.

Говорю на эту тему, может быть, слишком откровенно, потому что считаю время проявления полового инстинкта в жизни юноши очень важным событием. По моему глубокому убеждению, привитое воспитание требует, чтобы именно в это время кто-либо из самых близких родных или воспитателей объяснил бы юноше все, что ним происходит и поруководил бы им. От какой массы несчастных поступков с их с их отвратительными последствиями были бы спасены все юноши, если бы они в этот начальный период имели твердых, честных и разумных руководителей или советников!

С этой поры я перестал уже быть вполне естественным, веселым и искренним в своих отношениях. Старшие братья были далеко; разговоры старших товарищей мне об этих делах претили; к воспитателю обратиться за советом, когда нас у него так много и все в таком же положении, я стеснялся, а больше всего боялся насмешки и глумления, что было совершенно обычно тогда. Это была одна из серьезных причин, почему я стал избегать женского общества, хотя страстно его и желал. В результате, в минуты сильного проявления полового инстинкта появлялось желание тайком найти женщину, совершенно забывая о всех лекциях и страхах паноптикумовской выставки. Как важны в такой период роста юношества указание разумного режима жизни и употребление простых средств (холодные души, обмывания и пр.), чтобы успокоить свои нервы, и как полезны были бы разумные и толковые объяснения в эту пору развития молодого мужского организма, чтобы предостеречь его от безумной затраты энергии!!!..

Конечно, очень много для нас сделал директор, но и он в этой сфере жизни нашей дальше идти не мог. Тут может помочь только зоркий и неослабный надзор опытного и самого близкого и родного человека (отца, матери, старшего брата, замужней сестры), на что в такой массе, мы питомцы корпуса, рассчитывать не могли, а в наших коренных родных семьях на это никто почти серьезного внимания не обращал.

Плохую услугу в этот период развития юношества оказывает порнографическая литература и скабрезные рассказы, преждевременно разжигающие половой инстинкт. Серьезное зло этой литературы важнее, чем политической.

Очевидно, в интересах прогресса человеческого рода, что-то коренным образом должно будет измениться в отношениях между полами: путем воспитания поколений, вероятно выработаются другие, вполне естественные и нормальные отношения, чуждые той преступной страстности и чисто животного, унижающего женщину эгоизма, которые теперь так серьезно ломают даже превосходные натуры мужчин и совершенно губят девушек и женщин.