Читаем Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) полностью

Был воскресный обычный базар, и на площадь прибыло несколько огромных горских арб, запряженных буйволами и высоко нагруженных ароматным альпийским сеном. Я был дежурным по гарнизону. Обойдя весь широко раскинувшийся торг, я уже возвращался в свою квартиру через площадь, когда заметил коло одной из арб с сеном толпу над чем-то хохочущую. Я подошел, толпа раздвинулась. Выпряженная арба с сеном и около нее лежащие равнодушно буйволы, но, почти касаясь спиной сена, у арбы стоял маленький мальчик-горец, опрятно и щеголевато одетый в свой национальный костюм, с обнаженным маленьким кинжалом в руках, по-видимому, приготовившийся отразить нападение. Вокруг арбы бегало несколько казачат, дразнивших всеми способами маленького чеченца, отскакивая ловко назад или в сторону от удара кинжалом. Взрослые казаки, стоявшие поодаль и кольцом около арбы, со смехом поощряли эту забаву казачат. Я остановил хулиганов, прикрикнув на них, а взрослых пристыдил за пренебрежение к самым основным правилам гостеприимства, но и за то, что они не сдержали сами скверной выходки мальчишек.

Подойдя к маленькому горцу, я потрепал его по плечу, показал знаком, что кинжал надо спрятать в ножны и постоял около него, пока не разошлись пристыженные казаки, а с ними и озорные мальчишки. Через площадь в это время ко мне быстро приближался высокий горец с лицом в старых боевых рубцах, видимо, очень взволнованный. На плохом русском языке он выразил мне свою благодарность за выручку сына из неприятного положения. Я ответил, что это мой долг как офицера, а перед Богом и Царем в нашей стране мы все равны и должны быть справедливы во взаимных отношениях. Горец почтительно поклонился, и мы расстались.

Однако, инцидент этим не закончился. Перед вечером ко мне на квартиру верхом заехали два горца: один из них отец мальчика, другой его дядя. Оба они еще раз почтительно поблагодарили за внимание к мальчику и объявили мне, что теперь я для них навсегда буду «кунак», и об этом известно будет во всех родственных им аулах. Мы расстались.

По справке об этих горцах я узнал, что отец мальчика по имени Казбекар – старшина одного из «мирных» аулов, а мальчика-сына зовут Хаджи-Мурад. Казбекар давно известен в батарее, так как часто привозит на продажу сено, зерно и охотно берется поставлять его в крупных количествах, хотя живет далеко в горах, куда казаки и наши люди не ездят, считая эти места опасными.

Я не придал всему этому никакого особого значения. Однако, недели через три явились ко мне Казбекар с братом и мальчиком Хаджи-Мурадом. После обычных восточных приветов Казбекар сказал: «Мы собрали о тебе сведения и считаем тебя другом (кунаком). У меня давно есть желание выучить сына русскому языку и грамоте. Теперь я посоветовался со своими и решил просить у тебя милости: прими в науку моего единственного сына. Ему уже 7 лет, и надо его учить, но кроме тебя я ни одному русскому не доверю. Он будет тебя слушать, как отца, и все исполнит, что ты ему скажешь». Я недолго раздумывал. Детей я очень любил и люблю. Места у меня в доме много; еды тоже хватит, а развлечение заниматься с мальчиком – очень кстати. Я согласился. Горцы крепко пожали мне руку, что-то оба говорили мальчику, который кивал головой, а затем уехали.

К концу 1879 г. я был окончательно устроен, а время мое заполнено.

Новый 1880 год я встретил скромно в своей квартире в ст. Михайловской. У меня в домике было четыре небольших комнаты: одна – лаборатория нефтяного предпринимателя с разными мне ненужными аппаратами; одна – моя спальня; столовая, она же кабинет для работы; в последнюю небольшую комнатку я устроил своего воспитанника, семилетнего чеченца Хаджи-Мурада; в кухне жил мой милейший вестовой Копач.

Получал я в это период жалованья всего 53 рубля в месяц. За истекшее время я успел вернуть командиру батареи и капитану Янжулу истраченные на мои нужды деньги, а затем жил скромно, без долгов.

С моими родными я переписывался редко, но регулярно. От сестрицы Наташи получил первое в жизни и очень милое письмо, в котором она описывала свою гимназическую жизнь, но жаловалась на неимение часов, без которых трудно быть аккуратной. Кстати, кто-то в станице продавал дамские серебряные часики. Как только я услышал об этом, немедленно же их купил (кажется, за 23 р[убля]) и отправил милой сестренке, от которой скоро получил восторженную благодарность.

Кое с кем из друзей тоже переписывался, хотя редко. К проживающим здесь офицерам под праздник Св. Крещения (из г. Владикавказа и других[мест], или стоянок частей бригады) приехали погостить родственники, почти исключительно молодежь обоего пола. Морозы установились крепкие, а снег к этому времени лежал довольно пышным ковром. В окрестностях станицы по р. Сунже появились в большом количестве волки, которые стаями выходили и на почтовый тракт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее