Эпическое крушение Джини Ло

Он уже был глубоко, я разжала пальцы и убрала руку. Шахта, которую я оставила, сияла оранжевым, потом красным, потом белым. Я вовремя отскочила, поток огня был таким сжатым, словно большой червь выбрался из раскаленного ядра Земли. Огонь в дыре.

Как только огонь Красного ребенка угас, шахта обвалилась, земля вокруг загремела. У сейсмологов будут сомнения насчет того, что случилось.

Пока можно было оставить Красного ребенка так. Если он не умер, его не отправят в ад, откуда он мог сбежать. А с горой на нем он вряд ли сможет выдыхать огонь. Если так смогли пленить короля обезьян, то и его можно.

Моя пыльная рука возвращалась к телу как длинная нить лапши. Вид был тошнотворным. Стоило закрыть глаза, как на крыше школы.

Квентин врезался в землю рядом со мной, упал на спину. Он вскочил на ноги.

— Этот гад убегает от меня, — проворчал он.

Я подняла голову, прикрывая глаза от солнца. Эрлан Шень призывал что-то большое, указывал руками на нас. Тут я вспомнила, что он был богом дождя.

— Ох, он собрался стрелять, — сказала я.

Два потока поды наступили на нас, как лапы слона. Словно на нас обрушилась дамба.

Я знала, как опасна вода с высоким давлением. Так резали титан. Но я все равно была удивлена, как тяжело ощущался удар. Словно напал десяток Байгуцзинь.

Квентин, наверное, кричал мне что-то, но его слов не было слышно за ревом воды. Он был размыт. Мы не могли подняться с земли.

Вода все лилась. Если мы ничего не сделаем, мы утонем в восьми сотнях футов над уровнем моря.

Тело кричало мне, пока заканчивался кислород. Оно кричало о том, что я игнорировала с детства.

Расти.

И я сдалась.

37

Я ощущала лишь, что поток воды стал меньше. Голова освободилась, и я снова могла дышать. Я подняла руку, как щит, и это помогало.

Вид был как при прыжке Квентина. Деревья становились все меньше и меньше. Земля была все дальше и дальше. Если бы мы были в городе, крыши небоскребов стали бы мне ступеньками. А так я могла лишь догадываться о своем полученном росте.

Я встала на ноги. Я росла все дальше. Все выше. Эрлан Шень пытался подавить меня, он даже отпустил Квентина, чтобы сосредоточить усилия, но бесполезно. Теперь мы сильно различались.

Я знала, насколько большой мне нужно быть. Не требовалось перегибать. Мне нужно было стать такой, чтобы парящий в воздухе бог был чуть больше моей ладони.

Стать размером с волейбольное поле.

Я узнала взгляд Эрлан Шеня. Я видела его у своих противников много раз, вблизи, скрытый лишь отчасти. Этот взгляд говорил: «О, она не может быть такой высокой. Кто поставил меня против нее?».

Он развернулся бежать, но врезался челюстью в плечо Квентина. От столкновения с королем обезьян он закружился в воздухе. Квентин дал мне отличную подачу.

— МОЙ! — закричала я по привычке. Голос гулом разнесся по горе, предупреждая всех не забирать мою добычу.

Я отбила Эрлан Шеня в землю с таким пылом, что могла пробиться к динозаврам. Я исполнила подкрученный удар. Жаль, меня не видели представители национальной сборной.

Боги отскакивали. Кто знал?

Эрлан Шень отлетел от моих ног, как сдувающийся мяч. Он не успел остановиться, как гравитация утащила его в подобие черной дыры. Это произошло без звука.

Великанам все казалось иным.

— Он мертв? — спросила я и скривилась. Мне не нравилось, какой громкой я была.

— Нет, — ответил Квентин, уцелевший в бою. — Боги не радуются, теряя их физические тела. Он вернулся на Небеса.

— Это плохо.

— Не в этот раз. Он предал Нефритового императора. Его быстро накажут. В аду есть специальное место для такого преступления.

Конечно, Нефритовый император мог действовать быстро, только когда грозили его правлению. Но если Эрлан Шень получит по заслугам, я не против.

— Ты будешь так стоять весь день? — спросил Квентин.

Уменьшаться было проще, не так страшно, как втягивать конечность. Квентин и земля стали ближе, словно я садилась на вертолете. Мое тело остановилось, где и должно было. Я хотела бы посмотреть, какой будет жизнь с ростом поменьше, но не была готова делать это сейчас. Привычная Джини подойдет.

Мы оба промокли. Я поняла, что вид Квентина, стряхивающего воду с волос, словно он вылез из бассейна в рекламе одеколона, был моей наградой за хорошую работу. Его теперь прозрачная рубашка облепила тело.

Он поймал мой взгляд, а потом осмотрел меня.

— Ого, — сказал он. — Посмотри на свою руку.

Я вскрикнула. Руку, которую обжег Красный ребенок, вымыла от пыли вода. И теперь она сияла черным от пальцев до локтя. Цвета отполированного железа.

Ногти были золотыми, как глаза при истинном взгляде. Они дорого блестели на солнце, как сокровища.

Я пошевелила пальцами. Они нормально ощущались. Переход от железа к плоти не беспокоил.

Ой-ой.

Но я не обдумывала это, мысли парили. Они вернутся позже. А пока они были свободными птицами.

— Скажи-ка, — произнесла я. — Я так и не дочитала твою книгу. Что вся компания получила в конце за задание?

Квентин потер челюсть.

— Сянзань получил буддовость. Песчаник стал архатом. Свинья — уборщиком храма, и он мог есть все подношения, которые люди оставляют богам. Лучше и не придумаешь. А что?