Эпидемия до востребования

Джонатан Брегель сел на своего любимого конька. О мухах он мог говорить часами. Профессор поднялся, заходил по комнате и, возбужденно жестикулируя, стал растолковывать корреспонденту прописные истины, словно читал лекцию для студентов или выступал перед коллегами-муховедами.

– Извините, господин профессор, – перебил его телевизионщик. – А как же быть вот с этими мухами, представители которых оказались у вас? – Он показал рукой на три контейнера с ядовитыми насекомыми, оставшиеся на столе. – Армия подвергла город химической обработке. Исчезли комары, бабочки, пчелы, обыкновенные мухи, наконец, а этим никакого вреда.

Ученый перестал ходить и размахивать руками, откашлялся.

– С этими? Надо пробовать другие химикаты, искать иные способы борьбы. Главное, изолировать их от благоприятной среды размножения, которую бессознательно формирует вокруг себя человек. Не исключаю, что придется блокировать эпицентр заражения в радиусе примерно ста пятидесяти километров, освободить зону от населения и домашних животных, зачистить в ней все объекты, которые могут быть использованы самками для кладки яиц.

– Выселить столько людей?! – Корреспондент схватился за голову. – Разве нет другого выхода?! Может быть, не стоит паниковать? Ведь с наступлением холодов муха исчезнет!

Профессорский указательный палец взметнулся и яростно запрыгал перед носом собеседника.

– Она не исчезнет! Сколько можно повторять одно и то же?! Это же элементарно! Муха зимой никуда не девается, прекращает активность, переходит в анабиозное состояние, чтобы с первыми теплыми днями ожить, отложить яйца и вывести миллионы новых особей! Если мы не эвакуируем население сегодня, то на следующий год трагедия разыграется в таких масштабах, что санитарную зону придется увеличивать в несколько раз. Тогда никто не даст гарантии, что бедствие не примет национальные, а затем и глобальные масштабы!

Рекламная пауза прервала эмоциональную речь профессора. Распалившегося Брегеля сменила на экране симпатичная домашняя хозяйка в розовом фартуке, с коробкой стирального порошка в руках.

– Где это? – спросил ночной гость дрогнувшим от волнения голосом.

– Что «это»? – не поняла администраторша гостиницы.

– Я хочу знать, где находится то место, где находится профессор Брегель? – Усач с трудом выдавил из себя эту жутко корявую фразу.

Карлос Родригес производил на дежурную странное впечатление. По внешности он походил на выходца из Латинской Америки, но его акцент был совершенно другим.

Женщина достала с полки план города, ткнула ноготком в нужное место.

– Здесь, – сказала она и назвала адрес.

К ее удивлению, гость, получивший ответ на свой вопрос, встряхнул головой и ринулся к выходу.

– Сэр! – дежурная замахала стодолларовыми купюрами, оставленными клиентом на стойке. – Так вы будете у нас останавливаться или нет?

Ответом на ее вопрос был хлопок входной двери. Затем раздался скрежет стартера заводимого автомобиля.

Полнолуние

Рассеянный лунный свет неровными колеблющимися бликами ложился на темную воду и яхту, чуть покачивающуюся на слабых волнах. Легкий алюминиевый трап, соединяющий кораблик с берегом, негромко поскрипывал. Боцман с автоматом на плече неспешно расхаживал по палубе.

Звуки стрельбы и разрывов гранат, брошенных Питером, глушились скалами и плеском прибоя. Здесь, внутри грота, они слышны не были. Судя по спокойным движениям моряка, известие о конфликте, разразившемся на вилле, до него еще не дошло.

Чувствуя, как колотится сердце, доктор Милтон нащупал на поясе рукоятку охотничьего ножа. Преодолеть открытое, освещенное луной расстояние до трапа можно было в два прыжка. Змеелов почувствовал, как мышцы его напряглись, словно стальная пружина, ладонь крепко сжала рифленую рукоятку. Он был готов рвануться вперед, как вдруг на яхте раздался резкий телефонный звонок.

Боцман направился к рубке. Вспыхнувший яркий свет выхватил из темноты внутренность узкого помещения, штурвал и экран локатора.

Змеелов вмиг оказался у трапа, одним ударом ножа перерубил тонкую нить телефонного провода, свисающую с перил, и стремительно проскочил на палубу.

– Кто это? – услышав шаги, настороженно спросил Боцман.

Ответа на этот вопрос не последовало. Моряк сорвал с плеча автомат, щелкнул предохранителем, но выстрелить не успел. Тяжелое лезвие ножа, брошенного твердой рукой Змеелова, вонзилось ему в горло.

Милтону не пришлось долго объяснять ситуацию Дэну Ливингстону. Тот понял все с полуслова.

– Стрелять умеешь? – спросил Змеелов.

– Воевал в Ираке. Мне бы только пушечку.

– Там, в рубке, автомат Боцмана. Бери, он твой.

Ливингстон по трапу взбежал на яхту.

– Я сброшу тело моряка в воду, – послышался его голос.

– Давай, только свет погаси. Гости могут явиться с минуты на минуту.

Яхта закачалась. Послышался громкий всплеск. Свет в рубке погас.

– Все, – доложил Дэн. – Чтобы нас тут не перестреляли, как куропаток, я залягу с пушечкой перед входом в грот. – Он любовно погладил ствол автомата.

– Хорошо, – согласился Змеелов. – Если кто-то из филиппинцев умеет обращаться с оружием, то я подошлю к тебе подкрепление.