Эпоха пепла

Порт жил своей жизнью. С криком чаек, порывами ветра и вечным шумом волн он не знал покоя даже в самые безоблачные дни. Полубухта, закрытая с одной стороны мысом, была защищена природой от полной мощи Мертвого моря, но и половины его силы хватало, чтобы в ненастье рыбаки молили Владык усмирить погоду. Его воды не поддавались даже самому сильному дару, но улов из акватории заставлял магов раз за разом выходить в плавание. Владельцы судов рисковали имуществом, а порой и жизнями, но опасное ремесло окупалось в самые краткие сроки, заставляя рыбаков с упрямством бросать вызов соленой воде.

Солнце еще только спешило к небу, а портовая жизнь уже вовсю кипела: у пристани моряки разгружали лодки, сетуя на плохой улов, пока капитаны выбивали лучшую цену за каждую пойманную рыбу. Гомон все нарастал, и бранная речь не заставила себя ждать – рыбацкое утро никогда не обходилось без ссор. Привычная канва жизни для тех, кто не мыслил себя без моря. Не изменяя сложившейся веками назад традиции, простые рыболовы, наслаждаясь небольшой заминкой в разгрузке, делились табаком и слухами.

– Молодой господин не так добр, как его почивший отец. Видели вчерашний шторм? Сивон умолял милорда не выпускать суда в море, но драконий глава, не дослушав, выставил его за дверь. Три команды вчера к ночи чудом вернулись живыми, и ради чего? Пара рыбех на мокрой древесине – позор даже для одинокой шлюпки. А ведь их семьи сегодня могли скорбеть так же, как скорбел сам милорд, потеряв отца…

Мужчина в сальной парке замолк от резкого толчка в бок, и потасовке не дал начаться только скрип досок под чужими сапогами. Моряки обернулись на незваных гостей и тут же стыдливо опустили головы.

Айе было неловко и обидно за друга. Но Джонас держался: он снял капюшон, понимая, что его все равно узнали. Пока моряки один за другим излишне радостно приветствовали господина, он заслонил от их глаз Селену в надежде, что младшая сестра если и услышала, то не поняла, о чем они говорили. Джонас прерывисто дышал, пока старший из команды, добряк Сим, как его здесь звали, вел их к складам. В этот час там было людно, и существовал шанс, что Селена найдет увиденного однажды человека.

На мостовой было скользко, и Айя ступала осторожно, а взгляд ее перемещался от мелькающих лиц до драконьей дочери и обратно. Стойкий запах сырой рыбы, кажется, забился от носа до самого горла, и принцесса прикрывала перчаткой ноздри, силясь дышать как можно реже.

– Милорд недоволен нашей работой? – осторожно поинтересовался Сим, гадая, ради чего явился брат нового главы. Спросить напрямик не хватало духу, да и юный Дракон, придя с проверкой, привел бы с собой не одного охранника, а с десяток, и уж точно не взял бы младшую сестру и молодую леди.

– Мейсон… Его милость, – поправил себя Джонас, и взгляд его помрачнел, – не отправлял меня следить за вами, – прямо обозначил драконий сын, и рыбак потер макушку в замешательстве. – Потому ему не обязательно знать о моем визите. Справитесь – и в следующий шторм можете не выходить, сославшись на мой приказ.

Рыбак расцвел в улыбке и бодро поклонился, а после оставил странную компанию господина, как и было велено, у бараков.

– Вам принадлежат все здешние суда? – спросила Айя, не зная, как еще отвлечь расстроенного Джонаса. Позади принцессы Долор поднял воротник своего плаща, защищаясь от пронизывающего ветра.

– В этой части порта – да. – Драконий сын присел перед сестрой, ласково погладив ее по светлым волосам. Айя с опаской смотрела на Селену, но та не выказывала и толики отвращения. Девочка улыбнулась брату, а потом взглянула ему за плечо, рассматривая выходивших из барака мужчин.

– Будем надеяться, что твой новый друг работает на нас. Иначе придется искать его у королевской пристани, – сказал Джонас Селене, глядя на Айю, – а там мы легко не скроемся.

Принцесса хорошо понимала опасения друга. Ее, как и Глубину, на королевской пристани мигом узнают, и после предстоит отбиваться от расспросов самой королевы.

– И неизвестно, что хуже, – вздохнула Айя, но Тео считал, что ответ очевиден. После смерти главы Драконов Орлы словно ходили по острию ножа.

Мейсон, обретя власть отца, вел себя тихо и осторожно. Новый глава не появлялся на людях, но в замок еженедельно доставляли отчеты о состоянии дел в портах, каменоломнях и угодьях, принадлежащих его роду. Старший брат Джонаса отказывался от любого приглашения ко двору, ссылаясь на продолжающийся траур, и все было бы ожидаемо, если бы не одно «но» – до смерти отца Мейсон участвовал в поисках храма. В любой момент он мог обвинить Айю как в воровстве, так и в заговоре против служителей Санкти, и это были бы не обвинения мальчишки, проигравшего в незаконном поединке, а претензии главы второго по могуществу монаршего рода. Выигрышная карта, которая быстро оживит едва улаженный после Представления конфликт.