Эпоха великих потрясений: Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны

При одностороннем посредничестве США произошло заключение мирного соглашения между Израилем и Египтом, серьёзно изменившего характер противостояния между арабским сообществом и Тель-Авивом. По большому счету со второй половины 70-х годов в арабо-израильском противостоянии не было места крупной войне, сопоставимой с войнами 50–70-х, что не исключало проведение отдельных, порой достаточно масштабных операций. За последние десятилетия регион Большого Ближнего Востока, увы, сотрясала не одна большая война, но эти конфликты, строго говорят, протекали за периметром арабо-израильского противостояния. Во втором десятилетии ХХI века – с его арабской весной, гражданской войной в Сирии, бывшей с 1970-х годов оплотом стабильности и секулярности в этом все более радикализующемся регионе, возникновением Исламского государства Ирака и Леванта (запрещено в РФ) – вопрос о палестинской государственности оказался деприоритизирован в международной повестке дня.

Наконец, выход нефтяной проблемы на авансцену мировой политики полвека назад добавил новое измерение в, по сути, ключевые отношения холодной войны – отношения между Западным блоком и СССР. Во время кризиса 1973–1974 годов Советский Союз, как крупнейший в мире производитель углеводородов вне ОПЕК, выступил одним из главных альтернативных партнеров первого мира в его противостоянии с третьим миром. Во-первых, это решение СССР вписывалось в рамки политики разрядки и мыслилось советской элитой как прямое ее продолжение. Во-вторых, наращивание сотрудничества в такой стратегически важной для государственной безопасности сфере, как нефтегазовая, явилось в долгосрочном плане – серьезным модификационным фактором классической модели отношений между Западом и Востоком в эпоху холодной войны.

В этом смысле важен не столько факт налаживания торговли углеводородами и нефтегазовым оборудованием между Европой и СССР, сколько сохранение советско-европейского сотрудничества в этой сфере даже в условиях возврата к холодной войне в первой половине 80-х годов. Попытки Белого дома ограничить советско-европейскую нефтегазовую торговлю за счет «санкционной дипломатии» были направлены на то, чтобы вернуть нефтяные связи Европы с СССР в структуру классической биполярности. Их безуспешность проявила долгосрочный характер сближения СССР и Европы, произошедшего за 70-е годы.

Сооружение инфраструктуры, соединившей нефтегазовые месторождения СССР, а позднее и России, с европейскими потребителями, введение многолетних контрактов, на основании которых даже сегодня, в условиях господства спотового рынка, удовлетворяется от 30 до 40 % спроса в ЕС^[700]

, создавали отношения взаимозависимости, а также физическую связанность между двумя частями европейского континента, размывая и железный занавес, и границы холодной войны. Долгосрочный характер этих отношений состоит в том, что стратегия европейской энергетической безопасности, заложенная в 60–70-е годы и основанная на доставке углеводородов преимущественно трубопроводным способом, в общих чертах действует и сегодня. Для России же ЕС является основным с точки зрения объемов и прибылей рынком экспорта углеводородов, хотя в последние годы предпринимаются усилия по диверсификации пула покупателей.

Модифицирующее воздействие энергетического фактора на глобальную расстановку сил имело еще одно измерение. В 70-е годы поток нефтедолларов (наряду с другими, внутриполитическими, идеологическими и пр. причинами) позволил руководству СССР отложить проведение комплексной модернизации экономики, речь о которой велась еще с начала 60-х годов. В то же время нефтяная проблема поставила США и их союзников перед необходимостью провести ряд реформ, что, в конечном счете, позволило этим странам перейти на новый постиндустриальный уровень общественно-экономического устройства. В 80-е годы, когда острая фаза нефтяной проблемы была пройдена, а реформы в развитых странах стали приносить первые плоды в виде устойчивого экономического роста, сокращения безработицы и т. д., СССР, в свою очередь, оказался перед лицом серьезных технических, экономических, финансовых, политических трудностей. В связи с этим к середине 80-х годов говорить о сопоставимости мощи сверхдержав (что являлось одним из столпов холодной войны) стало невозможно, за исключением военно-промышленного комплекса.