Еретик

— Разберемся. А сейчас опусти оружие, — властно потребовал подполковник Шульга: мужик суровый, еще пару месяцев назад возглавлял отряд «Долга», пока не решил с Локи — главарем «Свободы» на Янове — прекратить вражду. Разумный поступок, но единичный. В других краях Зоны группировки по-прежнему грызлись. Если «Свобода» хотела использовать Зону во благо человечества, то «долговцы» упирали на тотальное уничтожение адского клейма.

Трухануло. Свет заморгал. Хомяк вскрикнул, затанцевали борющиеся тени, об пол брякнул пистолет. Когда дрожь стен унялась, Хомяк стоял в напряженной позе, безоружный, готовый обороняться. Сталкеры окружили его, отрезали путь к бегству.

— Рассказывай, — приказал Шульга и нахмурил густые, точно у филина, брови.

— Епта, че тут рассказывать? Я уже все сказал, — выпалил Хомяк, затравленно озираясь.

Земля опять задрожала, загудела. Звякнул колокольчик, вбежал Дмитра Ведьмак, дверь за ним громко хлопнула. Запыханный, Дмитра снял противогаз, оперся о колени, изо рта вырвался горячий пар. Сталкер удивленно осмотрел столпотворение и спросил:

— Что тут у вас, мужики?

— Суд Линча, — усмехнулся Яр. — Присаживайся.

— А че тут судить-то? — подал голос Хомяк. — Эй, епта, как там тебя, Гаваец? Поп продавал тебе на днях две «медузы», «снежинку» и «слизняка»?

— Было дело.

— Епта, приговор вынесен: виновен!

Затрясло так, что Ведьмак упал, да и остальные едва удержались на ногах. Прогремел гром, треснула молния. Аварийный свет померк. Очередь разрядов разрывалась все громче и громче. Я не слышал, что говорил сосед. Только скуление Миледи доносилось словно из-под подушки. Казалось, крыша вот-вот рухнет. Я позавидовал тем, кто спустился в подвал. Господи, спаси и сохрани! «Именем Твоим спаси меня, услышь молитву мою. Я усердно принесу тебе жертву, прославлю имя твое, Господи, ибо оно благо. Сердце мое трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня». Помилуй меня, Боже!

— Поп? — услышал я рядом Альта.

Открыл глаза и чуть не сгорел от стыда. Выброс закончился, горел свет, стояла тишина, всеобщее внимание приковано ко мне. Сцепив ладони «замком», зажав между ними крестик, я держал их перед лицом, точно в храме перед иконой. Я шептал, как заведенный, отрешившись от мира. Думал мысленно, оказалось, вслух.

— В самом деле, поп, — растерянно пробормотал Дикарь.

— Поп победил грозу! — шутливо воскликнул Гаваец.

— Видите? Он — псих! — фальцетом взвизгнул Хомяк.

— Варежку закрой, — огрызнулся я.

— Я говорю вам, епта, — не унимался мародер, — поджидал нас в кустах, пока мы в аномалии лазали. Мы вышли, он нас, епта, и вырубил, со спины подкрался.

— Вас? — насторожился Шульга.

— Ну, да, епта, трое нас было. Трое! Один я спасся.

Я сжал кулаки, аж костяшки хрустнули, заиграл желваками. Дать бы вралю по морде!

— Поп, не молчи, — прошептал Альт.

— Поп, — обратился ко мне Шульга, — убийство — это серьезное обвинение.

— Однако ты не прост, Поп, — заметил Ведьмак, — один троих уложил.

— Он лжет, — заявил я твердо. — Да, его товарищи мертвы, да, я забрал и продал их артефакты…

— Так вот кто убивает сталкеров! — поразился Лоцман.

— Я не договорил, — осадил я проводника повышенным тоном.

— Да что вы его слушаете? — взвился Хомяк. — Кляп в рот, руки-ноги вяжите и на корм псам.

— Еще раз перебьешь, и заставлю тебя кусать локоть, — пригрозил я.

— Поп, ты не в том положении, чтобы хорохориться, — заметил Шульга.

Ко мне придвинулись два крепыша: Медведь и Кремень — сталкеры в темных экзоскелетах, одни из первопроходцев Черной Зоны, или «пятерки», как ее называли иначе. Одно неверное движение, и скрутят. Вины я за собой не чувствовал и даваться без боя не собирался, внимательно следил за сталкерами.

Плеча коснулось плечо Альта, и я понял, что не один. Напряжение ослабло, уверенным громким голосом я продолжил:

— Хомяк и его подельники наткнулись на меня у рынка. Посчитав, что я с хабаром, они надумали отвести меня подальше от станции и прикончить.

— Брешешь, сука! — заорал Хомяк и рванулся ко мне, но был перехвачен Медведем и Кремнем. — Отпустите, я заткну его лживую пасть! Пустите!

— Да утихни, — прогудел Медведь и легонько встряхнул Хомяка за шиворот. — Пусть доскажет.

— Спасибо, Медведь, — поблагодарил я.

— Ты, военстал, не улыбайся раньше времени. Мы еще не дослушали твою историю.

— Хорошо. Не буду вдаваться в подробности. Хомяк обещал вывести к Сердцу Оазиса.

— Опа, — произнес Яр, будто нечто тайное стало для него явным.

— С ним были Молчун и Гиена. Они привели меня к электростанции и хотели порешить, но… не получилось.

Хомяк сверлил меня злобным взглядом и скрежетал зубами. Шульга слушал внимательно, хмурился и тоже не сводил с меня глаз. Кремень следил за Хомяком, Медведь ворочал голову то к нему, то ко мне.

— Ты их убил? — осторожно спросил Шульга.

— Гиена погиб в аномалии. Молчун… не знаю, может быть. Я потерял над собой контроль. Хомяка, как видите, пощадил. Наверное, зря.

— Ой, как зря, святоша. Я те поганый-то твой язык вырежу, — цедил Хомяк.

— Уймись, — оборвал его Медведь.

Я завершил: