Эркюль Пуаро

– Ужас какой! Бедная, бедная миссис Дойл! Такая прелестная. Каким злодеем надо быть, чтобы поднять на нее руку. А мистер Дойл – он сойдет с ума, когда узнает! Как он боялся ночью, чтобы она не узнала о его ране!

– Мы как раз хотим, чтобы вы рассказали нам обо всем, мисс Робсон, – сказал Рейс. – Мы хотим точно знать, что случилось ночью.

Сначала Корнелия сбивалась, но два-три вопроса Пуаро выправили дело.

– Да, да, понимаю: после бриджа мадам Дойл ушла к себе в каюту. Только сразу ли она пошла в каюту?

– Сразу, – сказал Рейс. – Я сам видел. У ее двери я пожелал ей доброй ночи.

– Когда это было?

– Господи, я не знаю, – ответила Корнелия.

– Было двадцать минут двенадцатого, – сказал Рейс.

– Bien. Значит, в двадцать минут двенадцатого мадам Дойл была жива и невредима. В это время в салоне были – кто?

Фанторп ответил:

– Дойл был. Мисс де Бельфор. И мы с мисс Робсон.

– Правильно, – подтвердила Корнелия. – Пеннингтон допил свой стакан и ушел следом.

– Не намного позже?

– Нет, три-четыре минуты спустя.

– Стало быть, до половины двенадцатого?

– О да!

– Итак, в салоне остались вы, мадемуазель Робсон, мадемуазель де Бельфор, мосье Дойл и мосье Фанторп. Чем вы все занимались?

– Мистер Фанторп читал. У меня была вышивка. Мисс де Бельфор... она...

Фанторп пришел на выручку:

– Она много пила.

– Да, – подтвердила Корнелия. – Она в основном говорила со мной, расспрашивала про домашнюю жизнь. А сама обращалась хоть и ко мне, но как бы в расчете на мистера Дойла. Он злился на нее, но ничего не говорил. Я думаю, он думал, что она сама остынет, если он отмолчится.

– А она не остывала?

Корнелия помотала головой:

– Раз-другой я пыталась уйти, но она задержала меня, и мне все время было очень не по себе. Потом мистер Фанторп встал и вышел...

– Неудобно получалось, – сказал Фанторп. – Я подумал: лучше я тихо уйду. Мисс де Бельфор откровенно устраивала сцену.

– И тут она вынула револьвер, – продолжала Корнелия, – мистер Дойл вскочил, чтобы отобрать, но произошел выстрел и его ранило в ногу; тогда она разрыдалась, стала кричать, а я перепугалась до смерти и побежала за мистером Фанторпом, и он вернулся со мной, и мистер Дойл просил не поднимать шума, но мальчик-нубиец услышал выстрел и пришел, и мистер Фанторп сказал ему, что все обошлось; потом мы отвели Жаклин в ее каюту, и мистер Фанторп оставался с ней, пока я ходила за мисс Бауэрс.

Корнелия смолкла и перевела дух.

– В какое время это было? – спросил Рейс.

– Господи, я не знаю, – сказала Корнелия, но Фанторп незамедлительно ответил:

– Что-нибудь около двадцати минут первого. Я знаю, что было ровно половина первого, когда я наконец добрался до своей каюты.

– Относительно некоторых вещей я должен быть совершенно уверен, – сказал Пуаро. – Когда мадам Дойл ушла, кто-нибудь из вас выходил из салона?

– Никто.

– Вы совершенно уверены в том, что мадемуазель де Бельфор вообще не выходила из салона?

– Абсолютно уверен, – сразу ответил Фанторп. – Ни Дойл, ни мисс де Бельфор, ни мы с мисс Робсон – никто не выходил из салона.

– Хорошо. Из этого следует, что, скажем, до двадцати минут первого мадемуазель де Бельфор никак не могла застрелить мадам Дойл. Вы, мадемуазель Робсон, ходили за мадемуазель Бауэрс. Все это время мадемуазель де Бельфор была одна у себя в каюте?

– Нет, с ней оставался мистер Фанторп.

– Хорошо. Пока у мадемуазель де Бельфор полное алиби. Следующей мы пригласим мадемуазель Бауэрс, но прежде мне нужно спросить вас еще кое о чем. Мосье Дойл, вы говорите, очень тревожился о том, чтобы мадемуазель де Бельфор не оставляли одну. Как вы считаете, он боялся, что она задумывает еще какое-нибудь безрассудство?

– Именно так, – сказал Фанторп.

– Он, очевидно, боялся, что она представляет опасность для мадам Дойл?

– Нет. – Фанторп замотал головой. – Вряд ли он об этом задумывался. Я думаю, он боялся, что она... э-э... может что-нибудь сделать с собою.

– Самоубийство?

– Да. Понимаете, хмель слетел, и она рвала на себе волосы. Была само раскаяние. Все время повторяла, что хочет умереть.

Корнелия вставила, смущаясь:

– Мне кажется, он сильно тревожился за нее. Он говорил замечательные слова. Говорил, что это его вина – он плохо обошелся с ней. Он... в самом деле замечательно себя вел.

Эркюль Пуаро задумчиво кивнул.

– Теперь насчет револьвера, – продолжал он. – Как с ним было?

– Она его выронила, – сказала Корнелия.

– А потом?

Фанторп рассказал, как он вернулся за ним, но нигде не мог найти.

– Ага! – сказал Пуаро. – Потихоньку добираемся. Прошу вас, будьте очень внимательны... Опишите в точности, как все было.

– Мисс де Бельфор уронила револьвер. Потом ногой отшвырнула его.

– Он был ей ненавистен, – объяснила Корнелия. – Я представляю себе, что она чувствовала.

– И револьвер, вы говорите, скользнул под диван. Теперь – внимание. Прежде чем уйти, мадемуазель де Бельфор не брала оттуда револьвер?

Фанторп и Корнелия в один голос отвечали отрицательно.