Эркюль Пуаро

– Позволь мне сказать тебе, что деньги Ричарда не означают особой перемены в нашем положении: эта пиявка, наше теперешнее правительство, позаботится об этом. Попомни мои слова, почти все уйдет на налоги!

Миссис Абернети печально покачала головой.

– Это не кофе, а лед, – сетовал страдалец, глядя на чашку кофе, к которому даже не притронулся. – Неужели уж так трудно приготовить мне чашку по-настоящему горячего кофе?

– Я спущусь вниз и подогрею.

В кухне мисс Гилкрист распивала чай и любезно, хотя и с оттенком снисходительности, беседовала с приходящей прислугой, миссис Джонс.

– Мне так хочется по возможности помочь миссис Абернети, – говорила мисс Гилкрист. – Вся эта беготня с подносами вверх и вниз по лестнице страшно утомляет ее.

– Да уж ради него она прямо в лепешку расшибется.

– Ужасно печально, что ее супруг такой больной и беспомощный.

– Не такой уж он беспомощный, – туманно изрекла миссис Джонс, – просто ему нравится полеживать, звонить в звонки и чтобы ему все приносили и уносили. Но он прекрасно может и встать, и ходить, и что хотите. Я, например, видела его даже в деревне, когда хозяйки здесь не было. Шагал за милую душу! Все, что ему действительно нужно, скажем, табак или марки, он прекрасно может принести себе сам. Вот почему, когда миссис Абернети уехала на похороны и не вернулась вовремя, а он сказал мне, чтобы я осталась тут, чтобы подать ему ужин и приготовить на следующее утро завтрак, я отказалась. «Прошу прощения, сэр, – сказала я ему, – но у меня есть муж, и, когда он вечером возвращается с работы, я должна позаботиться о нем». И я поставила на своем. Утром я готова прийти подсобить, но уж больше – извините! Я подумала: ничего, если мистер Абернети раз в жизни сделает для себя сам что-нибудь по дому. Может, он поймет тогда, как много делают для него другие.

Миссис Джонс глубоко вздохнула и самозабвенно отхлебнула из чашки крепчайшего чая.

– Ах, – с удовольствием произнесла она.

Миссис Джонс, хотя и относилась к мисс Гилкрист с глубоким подозрением и считала ее «типичной старой девой», которая «разыгрывает из себя тонкую штучку», тем не менее весьма одобряла щедрость, с которой та расходовала хозяйские чай и сахар. Она поставила свою чашку и любезно сказала:

– Я как следует выскоблю пол в кухне, а уж потом пойду домой. Картошка уже почищена, дорогая. Она стоит возле мойки.

Мисс Гилкрист, хотя ее и несколько задело обращение «дорогая», вполне оценила ее великодушие, избавившее ее от необходимости самой чистить картошку.

Прежде чем она успела ответить, раздался телефонный звонок. Мисс Гилкрист поспешила к телефону. Аппарат был из тех, что ставили в домах полвека назад, и находился в неудобном темном закутке за лестницей. Мод Абернети появилась на верхней площадке лестницы, когда мисс Гилкрист еще говорила по телефону. Взглянув наверх, она сказала хозяйке:

– Это миссис Лео Абернети.

– Скажите ей, что я сейчас подойду.

Мод начала медленно, с видимым усилием спускаться по лестнице.

Мисс Гилкрист сочувственно произнесла:

– Мне так жаль, что вам пришлось снова идти вниз. Кончил мистер Абернети завтракать? Я сию минуту загляну к нему и уберу поднос.

Она потрусила вверх по ступенькам, а миссис Абернети взяла трубку.

– Элен? Это Мод.

Болящий встретил мисс Гилкрист злобным взглядом и, когда она взяла поднос, брюзгливо спросил:

– Кто звонит?

– Миссис Лео Абернети.

– Да? Полагаю, теперь они будут сплетничать не менее часа. Стоит женщинам дорваться до телефона, как они абсолютно теряют чувство времени. Даже не подумают, каких денег это стоит.

Мисс Гилкрист бодро ответила, что за разговор заплатит миссис Лео. Тимоти проворчал:

– Теперь отодвиньте эту занавеску. Нет, не эту, а другую. Я не хочу, чтобы свет бил мне в глаза. Вот так лучше. Я инвалид, но из этого еще не следует, что меня нужно весь день держать в темноте. Посмотрите на книжной полке, – продолжил он, – книгу в зеленом переплете. Ну, что еще? Куда вы понеслись?

– Звонят во входную дверь, мистер Абернети.

– Я ничего не слышал. Ведь там внизу поденщица, пусть она и откроет.

– Хорошо, мистер Абернети. Так какую книгу мне достать?

Тимоти закрыл глаза.

– Я уже не помню. Вы отвлекли меня. Лучше уходите.

Мисс Гилкрист забрала поднос и поспешно удалилась. На обратном пути она прошла мимо миссис Абернети, которая все еще говорила по телефону. Через мгновение мисс Гилкрист вернулась и сказала приглушенным голосом:

– Простите, что прерываю ваш разговор, но там пришла монахиня. Собирает пожертвования. Кажется, в Фонд сердца Девы Марии. У нее есть книга для записи жертвователей. Похоже, большинство дает по пять шиллингов или по полкроны.

Мод обронила в телефонную трубку: «Минуточку, Элен», – и обернулась к мисс Гилкрист:

– Мы никогда ничего не даем католикам. У нас своя приходская благотворительность.

Та засеменила к входной двери.

Спустя несколько минут Мод закончила беседу по телефону словами: «Хорошо, я скажу Тимоти».