Эркюль Пуаро

– Дня? Был вечер. Причем поздний вечер. Неслыханная наглость. После десяти. Я ложусь спать в четверть одиннадцатого. И тут из номера пятого выходит эта бесстыдница и пялится на меня, затем снова скрывается в номере, смеясь и болтая с тем мужчиной.

– Вы слышали его голос?

– Я же говорю вам. Она исчезает за дверью, а он кричит: «Убирайся отсюда, я уже сыт по горло!» Чтобы мужчина так разговаривал с девушкой! Но они сами виноваты. Нахалки!..

– Вы этого не рассказывали полиции? – спросил Пуаро.

Она пронзила его взглядом василиска[79] и, шатаясь, поднялась с кресла. Возвышаясь над ним и глядя сверху вниз, она произнесла:

– У меня никогда никаких дел с полицией не было. С полицией! Вот еще! Чтобы я пошла в полицию!..

Бросив на Пуаро последний злобный взгляд и дрожа от ярости, она удалилась прочь.

Несколько минут Пуаро сидел, задумчиво поглаживая усы, а затем пошел искать Беатрис Липпинкотт.

– О да, мосье Пуаро, вы имеете в виду старую миссис Лидбеттер? Вдова каноника Лидбеттера, она каждый год приезжает сюда. Между нами говоря, она – сущее наказание. Иногда она ужасно груба с людьми и, кажется, не понимает, что в наше время многое изменилось. Правда, ей почти восемьдесят.

– Но она в ясном уме? Она сознает, что говорит?

– О да! Она весьма проницательная старая леди. Иногда даже слишком.

– Вы не знаете, что за молодая женщина приходила к убитому во вторник вечером?

Лицо Беатрис выразило удивление.

– Молодая женщина? К нему? Что-то я не помню ее. Как она выглядела?

– На голове оранжевый шарф, лицо, насколько я понял, сильно накрашено. Она была в номере Ардена во вторник в десять пятнадцать вечера.

– Честное слово, мосье Пуаро, понятия не имею!

Задумавшись, Пуаро отправился искать инспектора Спенса.

Спенс молча выслушал рассказ Пуаро. Затем он откинулся в кресле и слегка кивнул.

– Странно, не правда ли? – сказал он. – Как часто нам приходится возвращаться к той же старой формуле: «Cherchez la femme».

Французское произношение инспектора было не так изящно, как у сержанта Грейвза, но он гордился им. Он встал и пересек комнату. Затем вернулся, держа что-то в руке. Эта была губная помада в золоченом картонном футлярчике.

– У нас с самого начала имелось свидетельство того, что в деле, возможно, замешана женщина, – сказал он.

Пуаро взял помаду и слегка мазнул ею по тыльной стороне ладони.

– Хорошего качества, – сказал он. – Темно-вишневый цвет, обычно употребляемый брюнетками.

– Да. Она была найдена на полу в номере пятом. Закатилась под комод и, что вполне допустимо, пролежала там некоторое время. Никаких отпечатков пальцев. Но теперь ведь нет такого разнообразия губной помады, как раньше. Всего несколько сортов.

– И, разумеется, вы уже провели расследование?

Спенс улыбнулся.

– Да, – сказал он, – мы уже провели расследование, как вы это называете. Розалин Клоуд употребляет именно такую помаду. И Линн Марчмонт. Фрэнсис Клоуд употребляет более мягкий оттенок. Миссис Лайонел Клоуд совсем не красит губы. Миссис Марчмонт употребляет бледно-розовый цвет. Беатрис Липпинкотт, скорее всего, такой дорогой помады не употребляет, ее служанка Глэдис – тоже...

Он остановился.

– Вы все досконально разузнали, – сказал Пуаро.

– Выходит, недостаточно досконально. Ведь, похоже, в деле замешан кто-то посторонний – быть может, какая-нибудь женщина, которую Андерхей знал раньше.

– И которая была у него во вторник в десять пятнадцать вечера?

– Да, – сказал Спенс и прибавил со вздохом: – Это снимает подозрение с Дэвида Хантера.

– Вы уверены?

– Да. Их светлость наконец соизволили дать показания. Его поверенному пришлось долго его вразумлять. Вот его собственный отчет о том, где он был.

Пуаро читал аккуратно отпечатанную записку:

«Выехал из Лондона в Вормсли Хит поездом в 4:16. Прибыл туда в 5:30. Пошел в Фарроубанк пешеходной тропой».

– Приехал по необходимости, – вставил инспектор, – по его словам – взять некоторые вещи, оставшиеся здесь, письма и бумаги, чековую книжку, а также посмотреть, не вернулись ли рубашки из стирки. Разумеется, рубашек еще не было. Честное слово, стирка в наши дни превращается в целую проблему. Уже четыре недели, как у нас забрали белье, в доме не осталось ни одного чистого полотенца, и теперь моя жена сама стирает все мои вещи...

После этого по-человечески очень понятного отступления инспектор вернулся к показаниям Дэвида.

«Ушел из Фарроубанка в 7:25 и, опоздав на поезд 7:20, пошел погулять, потому что до 9:20 поезда нет».

– В каком направлении он отправился гулять?

Инспектор посмотрел на свои записи.

– Говорит, что к Даун Копс, Бэтс Хилл и Лонг Ридж.

– То есть полный круг в обход «Белой виллы».

– Честное слово, вы на лету усваиваете местную географию, мосье Пуаро!

Пуаро улыбнулся и покачал головой.

– Нет, я не знаю перечисленных вами мест. Я просто угадал.