Есенин в быту

Конечно, после таких сцен трудно обвинять женщину в том, что её безоглядная любовь к Есенину временами переходила в свою противоположность. Наплевательское отношение к той, которая всю себя отдала поэту, естественно привело её к выводам, далеко не лестным для него: «Думала, для него есть вещи ценнее ночлежек, вина и гонорара. Теперь усомнилась».

Но все обиды и разочарования, связанные с повседневной жизнью поэта, победил его гений, то необъяснимое и могучее, что даётся свыше. И свои записи о Есенине Галина Артуровна закончила фразой, которая подводит итог её отношению к человеку и поэту: «И с того дня[77] у меня щёки всегда как маков цвет. И с этого вечера началась сказка».

Живу с нелюбимой

Померанцев переулок, 3. Своё современное название переулок получил в 1920 году по фамилии прапорщика А. А. Померанцева, участника революции и октябрьских боёв в Москве. До этого он назывался Троицким по церкви Троицы, что в Зубове.

Дом № 3 – большое здание, построенное в 1915 году по проекту архитектора Д. М. Челищева. Своим сумрачным, тёмно-серым фасадом с крупным рустом оно напоминает петербургские доходные дома. В этом доме полгода прожил Есенин.

…16 июня, проспавшись, Сергей Александрович понял, что остался без крыши над головой. Недолго думая, он снарядил В. Ф. Наседкина к Софье Андреевне. Василий Фёдорович рассказал Толстой о разрыве Сергея Александровича с Бениславской и попросил убежища для великого поэта. Софья Андреевна не колеблясь согласилась пригреть любимого человека.

После окончания рабочего дня Есенин, Толстая и Наседкин встретились с издательским работником А. М. Сахаровым. Алексей Михайлович недолюбливал Бениславскую и уход от неё Есенина одобрил. Все пошли в кинотеатр на фильм «Танцовщица из Бродвея». День завершился ужином в образцовой столовой Моссельпрома «Прага». Из столовой Сергей Александрович и Софья Андреевна пошли в Померанцев переулок. Так с 16 июня Есенин стал его постоянным жителем (правда, 17 июня он и Толстая почему-то ночевали у Наседкина).

18 июня «молодые» принимали П. И. Чагина и его жену. Пётр Иванович, секретарь ЦК Компартии Азербайджана, во многом способствовал работе Есенина, когда он находился на Кавказе. На следующий день с Чагиными они совершили прогулку на пароходе по Москве-реке, а 24 и 25 выезжали с гостями в Малаховку.

21 июня было первое воскресенье в начинавшейся совместной жизни великого поэта и внучки гения. Толстая записала в настольном календаре: «У меня обедали: Сергей, Катя, Наседкин, Сахаров, Иван Приблудный, Илья».

Квартира была четырёхкомнатная. В одной комнате жила жена двоюродного брата Софьи Андреевны с двумя маленькими детьми, которых не выпускали в коридор. Другую комнату занимала двоюродная тётя, женщина лет пятидесяти; она почти не выходила из своего «владения». Толстая занимала две комнаты. Они были с северной стороны мрачного шестиэтажного дома, и солнце в них никогда не заглядывало. А. А. Есенина говорила об апартаментах Софьи Андреевны:

– Всё напоминало о далёкой старине, в массивных рамах портреты толстовских предков, чопорных, важных, в старинных костюмах, громоздкая, потемневшая от времени мебель, поблёкшая, поцарапанная посуда, горка со множеством художественно раскрашенных пасхальных яичек и – как живое подтверждение древности – семидесятипятилетняя горбатенькая работница Марфуша, бывшая крепостная Толстых, прослужившая у них всю свою безрадостную жизнь, но сохранившая старинный деревенский выговор: «нетути», «тутати».

Есенин не вписывался в эту мрачную тяжеловесную атмосферу. «С переездом Сергея к Софье Андреевне сразу же резко изменилась окружающая его обстановка, – писала А. А. Есенина. – После квартиры в Брюсовском переулке, где жизнь была простой, но шумной, здесь, в мрачной музейной тишине, было неуютно и нерадостно. Сергей очень любил „уют, уют свой, домашний“, о котором писала ему Галя, где каждую вещь можно передвинуть и поставить как тебе нужно, не любил завешанных портретами стен. В этой же квартире, казалось, вещи приросли к своим местам и давили своей многочисленностью. Здесь, может быть, было много ценных вещей для музея, но в домашних условиях они загромождали квартиру. Сергею здесь трудно было жить».

Да, нормальные бытовые условия были не для Есенина, уютно он себя чувствовал только на лоне природы и… в кабаках. Правда, первые две-три недели держался. С гордостью представлял будущую жену знакомым. Оповестил о своём счастье даже М. Горького: «Посылаю Вам стихи, которые написал за последнее время. И шлю привет от своей жены, которую Вы знали ещё девочкой в Ясной Поляне».