Эсфирь, а по-персидски - 'звезда'

Если бы Эсфирь могла сейчас подойти к нему, хотя бы только для того, чтобы утешить и подбодрить! Но даже царица не могла подойти к царю прежде, чем он сам укажет на неё своим скипетром. Этот древний обычай не только подчеркивал величие владыки, но обеспечивал ему защиту от любых внезапных нападений и служил законом.

Послы как раз закончили утренние переговоры с царем, начали неторопливо подниматься со своих мест.

"В своих храмах мы каждый день молимся за здоровье нашего великого царя и его божественной супруги Эсфирь, слухи о красоте которой достигли краев замли", - сказал, напоследок, один из сирийцев с подобостратным поклоном. Он давно понял, что для того, чтобы нравиться царям, вельможам и военоначальникам, нужно как можно сильнее расхваливать их новых жен.

"В новом кувшине вода самая холодная, - поддержал другой посол с заискивающей улыбкой. - Да приветствуют наши боги царицу благословением и приветом вечным, и пошлют ей крепкого здоровье и много царских наследников!"

Артаксеркс ещё раз через плечи говорящих взглянул на Эсфирь: она и впрямь была прекрасна, но слишком слаба, и даже с трудом держалась на ногах, опираясь на одну из своих служанок. Артаксеркс вспомнил, что уже месяц, если не больше, он не призывал к себе царицу, и теперь поневоле смутился. Не больна ли она, все ли у неё благопролучно? Он даже у своих слуг давно не спрашивал про Эсфирь, занятый неотложными делами.

Как только послы покинули зал, Артакесркс нетерпеливо махнул в сторону Эсфирь царским жезлом, призывая её как можно скорее подойти к трону. Царица отделилась от своих служанок, торопливо приблизилась, но тут колени её неожиданно ослабели, и она упала прямо на руки Артаксеркса без чувств. Пока служанки пытались привести Эсфирь в себя, старательно, обмахивая опахалами и обрызгивая лицо водой, Артаксеркс бережно держал царицу на руках, и испытывал незнакомое умиление, словно качал сейчас легкое тело своего дитя, лелеял свою кровь и плоть.

А когда царица открыла глаза, он провел рукой по её волосам и спросил:

- Что с тобой, Эсфирь? Ты не больна? Или что-то тебя тревожит? Может, тебя кто-то обидел? Не бойся, скажи мне все, я твой муж, и наше владычество - общее.

Артаксеркс дотронулся царским скипетром до шеи царицы, где была знакомая, теплая ложбинка, поцеловал её в это место и прибавил:

- Ты ведь что-то скрываешь от меня...

- Когда я сейчас смотрела на тебя, господин, то увидела в тебе как бы Ангела Божего, и таким дивным, незнакомым было твое лицо, пламеневшее славой и наполненное благодатью, что силы покинули меня... Но теперь я вижу тебя в прежнем облике. И я снова никак не могу решиться высказать тебе свою просьбу, - доверчиво прошептала Эсфирь.

- Какая же будет просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе, если ты попросишь, ты ведь желанная моя супруга.

Суровое лицо Артаксеркса светилось непривычной нежностью. Эсфирь и вспомнить не могла, когда последний раз видела на нем такое выражение.

"Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её. Если бы кто давал все богатства дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением".

И в такой момент просить об отмене войны, нарушать когда-то данное царю слово? Это означало только одно - раз и навсегда разрушить свое счастье.

- Ну же, какой будет твоя просьба?

"Время ли теперь думать о своем счастье? - вспомнила Эсфирь. - Снова я думаю только о своем благополучии..."

Эсфирь слегка зажмурилась, набрала в себя воздуха, открыла рот... но тут откуда-то налетел внезапный ветерок, приподнял край покрывала и накинул на её лицо - как будто бы кто-то сейчас прикрыл ей рот теплой ладонью, запрещая говорить. И царица поняла этот знак.

Отведя от лица край покрывала, она сказала Артаксерксу:

- Я так долго не видела тебя, что совсем ослабела от тоски. И желаю только одно - пригласить тебя на пир, который я приготовлю для тебя сегодня вечером, и хочу чтобы ты пришел вместе с Аманом, с которым тебе всегда бывает весело за столом. У меня ещё есть просьба к тебе, и я выскажу её тебе во время пира.

- Пусть сейчас же слуги оповестят Амана о вечернем пире, - приказал Артаксеркс, обращаясь к Харбоне, который, как всегда, оказался ближе всех, неприметный за колоннами. - Сегодня я хочу все делать по слову моей царицы, но сейчас пора идти, потому что меня...

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЩИТ УЗЗИИЛЯ

...ожидают важные известия.

"Не могу я больше быть сегодня среди вас, потому что меня ещё ожидают важные дела, не время сейчас для пиров", - сказал Артаксеркс, поднимаясь из-за стола и выпрямляясь во весь свой рост.

Слуга только что передал ему на ухо, что под покровом ночи во дворец явился грек Фемистокл И он желал срочно быть представленым царю с важными и тайными известием.

- Ты что-то сказала, Эсфирь?

- Нет, мой господин.

Но Артаксеркс заметил, что губы царицы нервно дрожали, словно она желала, но боялась что-то сказать.

- Не время сейчас для долгих пиров, - повторил он. - Какое желание твое, царица? Говори, оно будет выполнено. Какая твоя просьба? Попроси хотя бы до полуцарства...