Еще один шанс

— И мне вдруг стало интересно — зачем это тебе, Эмилия? — перебила я. — Ты придумываешь другим яркую жизнь, потому что твоя — беспросветно серая? Ты пытаешься осложнить мне жизнь — почему? Из зависти?

— Я тебе не завидую! — завизжала вдруг Эмилия, словно я случайно наступила на ее любимую мозоль. — Это ты мне всегда завидовала!

— Возможно. Но это в прошлом. Теперь ты мне безразлична, и нам с тобой совершенно нечего делить. Так почему ты продолжаешь ко мне цепляться? Я повзрослела. Тебе бы тоже пора перестать быть ребенком.

— Я не ребенок! — она покраснела от стыда и злости — потому что все смотрели на нее и потешались.

Много ли им надо, аристократам, чтобы почувствовать себя униженными.

— Тогда и веди себя по-взрослому. И извинись перед Боуером.

— Даже не подумаю! — Эмилия сжала кулачки, упрямясь.

Она не хотела признавать поражение. Но вспыльчивость всегда проигрывает разуму.

— Тогда я тебя ударю, — я мирно улыбнулась.

— Что? — растерялась она.

Я встала в стойку, которую мы с Тимом разучивали накануне, и поинтересовалась:

— Как думаешь, если тебе в лицо прилетит усиленный магией кулак, во что превратятся твои ровные зубки? А любопытный носик? А красивые глазки?

— Ты не посмеешь… — прошептала она испуганно, переводя взгляд с моего кулака на меня и обратно.

— Хочешь проверить? — я оскалилась в угрожающей улыбке.

Она не захотела.

— Дамиан! Прости за мои грубые слова! — выпалила она. — Разумеется, они не имеют ничего общего с действительностью! Мне очень жаль, что я допустила такую грубость!

— Я не в обиде, — ошарашенно промотал Боуер.

А Эмилия рванула к выходу под тихие смешки ей в спину.

Все же открыто смеяться над наследницей семьи Палинэ никто не осмелился.

Я вернулась за стол и не удержалась от смеха. Есть что-то забавное в том, чтобы дразнить юных гордячек.

— Что это сейчас было? — осведомился Боуер неуверенно.

— Это называется — защита личных границ, — откликнулась я.

— Ты что, и правда бы ее ударила?

— Нет, конечно. Устраивать драку в людном месте — это моветон.

— Ты была очень убедительна, — сообщил парень.

— Я знаю, — я улыбнулась. — Так и было задумано.

— Ты страшный человек, Кларисса Аберэ, — в его голосе прозвучало восхищение.

— Я даже не стараюсь, — я рассмеялась снова.

— Теперь тебя обвинят в агрессивности, — Боуер покачал головой.

— Зато перестанут считать, будто я охмуряю сразу двоих, — я пожала плечами. — И, как я уже говорила, мне безразлично чужое мнение.

Боуер помолчал, а затем проникновенно произнес:

— Спасибо. Что вступилась. Я не сумел бы ответить Эмилии на ее оскорбление.

— Ай, Боуер, если бы не я, у тебя бы такой проблемы не возникло. Как я могла остаться в стороне?

— Это не твоя вина, а Эмилии, — возразил он.

— Я знаю, — я посмотрела на него удивленно. — Поэтому я и призвала Эмилию к ответу, чтобы она больше себе такого не позволяла.

Я и не думала брать вину на себя, как показалось Боуеру. Я просто объяснила, почему вступилась — чтобы парень не накручивал себя долгом передо мной. А то с него станется.

Суетный день. И все из-за Тима. Что бы ему не пережить свою радость в одиночестве? Глядишь, успокоился бы и вернулся к учебе адекватным.

Хотя нет. Не стоит возлагать вину из-за стечения обстоятельств на человека. Плохие вещи случаются и сами по себе.

Ведь, как бы я сама это не отрицала, мне совсем не нравится, когда обо мне сплетничают или относятся ко мне предвзято. А кому нравится? Но сегодня отношение ко мне окружающих окончательно испортилось.

Хорошо, что Боуер решил остаться со мной. Одной было бы совсем грустно.

И без него я бы точно не смогла подготовиться к балу. Танцуя с ним вечером, я мысленно смеялась над своей самоуверенностью — справлюсь сама, как же. Это я в тот момент начисто забыла о королевском бале просто…

Мне было интересно, как отнесется к моему выступлению Тим. Не сочтет ли мои действия слишком агрессивными, чтобы продолжить тренировки? Но на мой вопрос он только пожал плечами:

— Я твой тренер, а не наставник. И меня не касается, как ты применяешь полученные навыки.

Двоякая позиция, но Тима можно понять. Связываться с аристократкой, читая ей мораль — себе дороже. Парень для этого был слишком практичен.

Жизнь постепенно входила в колею. Я училась, знакомилась с конспектами за прошлые годы, тренировалась в рукопашном бою и танцах, записывала песни из своего прошлого мира и даже успевала отдохнуть. У меня не было постоянного цейтнота, потому что цели я ставила себе сама, и никто не стоял над душой, постоянно подгоняя. Единственное исключение — танцы, но и здесь я вполне могла бы махнуть рукой. Мне никто не мог помешать на балу сослаться на амнезию и отказываться от приглашений танцевать. Даже не факт, что такие приглашения вообще будут. Но это ведь бал. Мой первый в жизни бал! И, хотя я о таком никогда не мечтала, все равно стоило постараться, чтобы о нем остались самые приятные впечатления.

Раз уж мне выпал второй шанс, почему бы не получать от жизни удовольствие?