Если…

Через несколько минут мы втроем вышли на улицу. Володя по-прежнему был нем и, вынося мои пожитки с опущенной гривой, лишь иногда бросал зоркий взгляд исподлобья. Я также косилась на окружающих, едва отрывая подбородок от груди, и, когда наши взгляды вдруг встречались, мы обменивались огромным количеством информации, без единого звука достигая полного взаимопонимания, к чему изредка, точнее, почти что никогда, приходили при вербальном общении. Пакеты с вещами были тут же перехвачены отцом и наспех погружены в багажник. Едва руки освободились от ноши, как он внезапно накинулся на парня, прижав его горло к ближайшему дереву предплечьем. Я побелела от макушки до пят. Отец всегда отличался выдержкой и рассудительностью, слова грубого из его уст не услышишь. И вдруг такое..! Одно неосторожное, необдуманное движение и трагический конец… причем для обоих. Счет мог идти на доли секунды. Конечно же, самой ожидаемой реакцией было ринуться разнимать. Вмешалась и мама. Отец отступил. Дядя же все время стоял у машины, в непосредственной близости от водительского кресла, и молча наблюдал. Когда произошла описанная чуть выше сцена, он, словно воспрянув духом, молниеносно сел за руль и завел мотор. Родители, как по сигналу, поторопились занять места: отец спереди, мать и я – сзади. Володя остался неподвижен. Выпучив ошалелые глаза, он попросту вряд ли даже осознавал, что вообще происходит. Парень не пошевелил ни единой мышцей лица, и во взоре просветления я не увидела, но не огорчилась. Саму меня же распирали кардинально противоположные чувства. Отчаяние и успокоение, бунтарство и кротость, злость и радость – все одновременно дергало за веревочки в разные стороны, и кукла шла вразнос.

Автомобиль тихо подался со двора на выезд из городка. С первого метра я уставилась на приборную панель и всю дорогу от нее не отрывалась, так и не найдя в себе силы хоть раз обернуться…

Глава шестая

1

В конце ноября по моей инициативе наша дружба с беглянкой Юлией все же была возобновлена. Двигаясь в электричке в сторону дома после какой-то очередной ссоры с Володей, мне жутко захотелось выговориться, но я с досадой призналась себе в том, что у меня нет ни единого «доверенного» лица, кому можно было бы часами плакаться; иная же, – родителям, – привычная с детства, возможность излить душу мною же на тот момент и была утеряна. (Да, слова поддержки дороже золота и любых других материальных благ.) Обращаться за моральной помощью к Наталье было бессмысленно. Загружать своими проблемами человека, у самого у которого все летит в тартарары, как минимум некрасиво; да и она была слишком занята своей семьей и своими неурядицами, чтобы вникать еще в чьи-либо; к ней и в гости-то ходишь по предварительной записи… В общем, подумав о Юлии, впервые за последние пару месяцев я ощутила такую острую нехватку нашего общения, что уже готова была покаяться в чем угодно, взять на себя преступления всего мира, лишь бы наладить с ней контакт. Конечно, я сомневалась, что она, спустя полгода, нуждается во мне и предпочтет возродить школьную дружбу, живя на другом краю государства, но что я теряла? Я написала ей длинное сообщение и ожидала исхода. К удивлению, ответ поступил практически сразу. Содержание его обнадеживало. Казалось, девушка с радостью пошла на мировую.

…После январских событий и моего «благополучного» возвращения домой прошло несколько дней. С Володей, по договоренности, связь была прервана, и я не спешила ее восстанавливать. Почему-то сейчас мне это было не нужно. Я с нетерпением ждала приезда Юлии, чтобы развеяться, отвлечься и набраться с ней душевных сил. А парень бы только мешал, я знала. Его необоснованная ревность и безрассудная жажда контроля и власти над всем и всеми душили меня, подавляли и угнетали. Это только поначалу тебе лестно, а со временем… Нет, не стану никого обманывать и говорить, что я по нему не скучала. Еще как скучала! Увы, невозможно излечиться от человека за сутки-двое. Но мне были необходимы глоток свежего воздуха, метры свободного полета и минуты покоя. Несколько раз Володя напоминал о себе, посылая то пустые сообщения на мобильный, то письма на электронный ящик, то просто сбрасывая звонки. Я молчала. Он бесился от неопределенности, неведения и – главное – оттого, что его игнорируют, в чем я была уверена, как в самой себе. Так продолжалось всю первую декаду месяца, пока однажды на экране я не прочла: «Ну, неужели за всю неделю нельзя было отписаться? Да любым способом сообщить о себе! Что за тишина? Я тут места себе не нахожу! Ответь мне, или я приеду за ответом к тебе домой!»

– Вот только тебя тут и не хватало! Приедет он… – как-то презрительно произнесла я вслух самой себе.