Если бы можно в сердце поглубже...(СИ)

   -- Иди в жопу. Какую половинку? Я хочу проверить степень крэйзанутости вселенной, понимаешь? Посмотреть на работу принципа "Бойся своих желаний"! Ведь согласись -- если ты анализировала все, что происходило в твоей жизни, ты заметила, что мечты, суки, таки сбываются, но так, что эта сбыча уже не радует: или не вовремя, или с каким-то подвохом. Я хочу посмотреть, какой же подвох будет на этот раз, усекла? Я буду так думать, все нюансы учту, чтоб комар носа не подточил! Я хочу поставить этой покостной заразе хитрую задачу...

   -- Круто. -- Я понимала, о чем говорит Вера, но сама идея того, что мир примет ее вызов, казалась мне бредом. -- Но я думаю, что ничего не получится.

   -- Мне никто не напишет?

   -- Напишет, почему. Ты же красивая. Только это ничего не будет значить. Это будет бессмысленное событие. Без подвоха, без чего бы то ни было.

   -- Не-а. Я уверена, что все получится. Вопрос только во времени. Знаешь, даже Богу не просто будет подкинуть подходящую свинью. В том смысле, что свинья должна быть... соответствующая.

   -- У тебя завышенная самооценка.

   -- А у тебя на свитере кусок гриба. И поставь еще чайник.

   Когда мы засыпаем, Вера вдруг спрашивает:

   -- Можешь дать мне совет?

   -- Нет. Я дам тебе бесплатно, а ты перепродашь.

   -- А тебе жалко?

   -- Обидно. Чувствую себя лохом.

   -- Говори себе: "Я первосортный, высококачественный лох", и сразу станет легче!

   -- Спасибо за подсказку!

   -- Из спасиба шубу не пошьешь, то есть статьи не напишешь. Мне нужен совет.

   Я смеюсь:

   -- Ну, стерва! Спрашивай!

   -- Что ты делаешь, когда тебе не с кем поделиться... когда некому рассказать о своих переживаниях? Девчонка переехала за границу, чувствует себя одинокой. Надо что-то ей посоветовать.

   -- Пусть снимет квартиру пополам с подругой. Я так сделала.

   -- А я думала, тебе просто не хватило денег, чтобы снимать жилье одной.

   -- И это тоже.

   -- А раньше?

   -- У меня были друзья.

   -- И никаких особых приемчиков? Ты меня разочаровываешь, детка!

   -- Увы, я банальна.

   -- Не верю.

   -- Не верь. И почему я должна помогать этой девчонке... за границей. Ей там наверняка лучше, чем мне...

   -- Лучше, хуже... Не увиливай! Давай колись.

   -- Не хочу и не буду!

   -- Все так серьезно? -- Я вижу, что Вера приподнялась на локте, и глаза ее азартно блестят.

   -- Не лезь в душу, -- выдавливаю я, отводя глаза.

   -- Кому она надо!

   -- Да уж конечно, тебе только бабло надо!

   -- Слушай, иди ты. Вообще, не думаешь своей башкой, что говоришь! -- Вера встала с кровати. -- Такое впечатление, что я попросила твои голые фотки для публикации в Инете!

   -- Прости. Я псих. Просто псих. Долбанутая... -- Я понимаю, что обидела ее своим недоверием, да еще и про деньги некстати сказала.

   -- Хватит уже себя с грязью мешать!!! Противно слушать!

   Вера встала, прошла на кухню и включила свет.

   Мы с ним возвращались из универа под ручку. Шли под одним зонтом.

   Я рассказывала что-то о своей жизни, о том, что отец ушел, о маме, которая одна и которую надо поддерживать...

   И он, мне казалось, слушал, потому что лицо у него было такое задумчивое, словно он доказывал в уме какую-то теорему всеобщего счастья, чтобы потом поделиться со мной решением. И я чувствовала себя очень счастливой.

   Одна девушка, из числа тех, вместе с которыми я училась, быстро прошла мимо нас, а затем оглянулась и пропела:

   -- Я выйду замуж за еврея, пусть что угодно говоря-а-ат! -- И побежала дальше.

   А я совсем не обиделась, мне даже показалось, что она чертовски милая, эта высокая и крепкая девушка с широким красным лицом, одетая в черную короткую куртку и белую вязаную шапку с большим помпоном. Такой огромный ребенок.

   И мне ужасно понравилось, что он покраснел.

   Но я сделала вид, что ничего не вижу.

   А когда мы прощались, мне ужасно хотелось поцеловать его, но я думала, что он сделает это первым, а он стоял и все. Тогда я сказала: "Посмотри-ка, у тебя верхняя пуговица держится на соплях!" -- и потянула ее к себе, пуговица осталась у меня в руке, и я принялась смеяться, как сумасшедшая, и он тоже смеялся со мной за компанию, а потом протянул руку, и я вложила в его ладонь оторванную пуговицу, а он сказал:

   -- Мама пришьет.

   -- Вера...

   Она сидит за столом и курит.

   У нее ночная сорочка, такая длинная, белая, в ней Вера похожа на привидение из старинного замка. Привидение из старинного замка курит на кухне в хрущевке. Почему бы нет?

   -- Ты что сердишься?

   -- С чего бы? -- Она поворачивается и спокойно смотрит на меня. -- Просто ты странная. То откровенничаешь, а то выкидываешь такие... финты ушами.

   -- Прости.

   Я села на табуретку. Она была ужасно холодная, поэтому я тут же приподнялась и устроилась чуть по-другому, подвернув под себя ногу. И так было тоже холодно и неудобно, но вставать я не стала.