Если бы можно в сердце поглубже...(СИ)

   Все снова смеются, а когда рюмки уже пусты и бутерброды с колбасой съедены -- причем, Погремушка с Ежом поделили один пополам, Толик вдруг возмущенно вскрикивает:

   -- Елки, все ты, Людка, сбила, не по правилам пьем! Третий же тост -- за любовь!

   -- Толян -- романтик! Смотри-ка! -- радостно визжит Погремушка. -- Ничего, пусть первая у нас будет вне счета. Как бы за скобками.

   Народ замирает с вытянутыми лицами.

   -- Погремушка -- ты великий, твою мать, математик! -- наконец торжественно изрекает Рубанок. -- Отличное решение: первая за скобками! Тебе полагается премия: скушай грибок!

   Девушка Рубанка своей вилкой достает из тарелки гриб и протягивает через стол Погремушке. Тот пытается ухватить его губами, гриб соскальзывает и плюхается на стол, накрытый старой клеенкой.

   Все снова смеются. Толик тем временем достает очередную бутылку и разливает водку.

   -- За любовь! -- провозглашает он и залпом опрокидывает свой стаканчик.

   Беру с блюда бутерброд с сыром и протягиваю ему:

   -- Закуси. А то ведь проберет скоро.

   -- Угу, спасибо! -- Толик начинает жевать с видом ужасно голодного ребенка.

   -- А любовь -- полная хуйня! -- неожиданно отрезает Еж.

   Погремушка набирает воздуха в легкие, чтобы спорить, но вдруг увесисто отрезает Рубанок:

   -- Для того, у кого с хеум проблемы, -- так оно и есть!

   Толик давится бутербродом, Погремушка взмахивает крыльями, опрокидывает бутылку и ловит ее на лету, я смеюсь до слез, а девушка Рубанка просто сияет от счастья. А он сам, видя, как багровеет Еж, добавляет:

   -- Здесь ведь таких нет, мужики, ведь так? Мы все ого-го! Выпьем за нас! Наливай, Толян! Все хорошо, Ежище, мы тебя уважаем! Тебе не везло с бабами, но ты -- хороший мужик!

   Все кивают и снова пьют. Потом Погремушка начинает читать стихи, которые, по его словам, не совсем понятны, так как они -- словесные формулы, объясняющее суть мира.

   Еж снова с ним спорит и говорит, что стихи никак не могут выразить сути, потому что в них есть только слова, другое дело -- песни, синтез музыки и стихов. У него, Ежа, вообще есть уникальный проект -- песни, программирующие реальность. Так что Погремушка со своими стихами-формулами просто позапрошлый век! Погремушка кипятится, спор накаляется, и Рубанок, чтобы успокоить компанию, предлагает еще выпить. Машинально выливаю в себя водку, беру с тарелки последний бутерброд с сыром, снимаю прилипший к маслу волос Погремушки. Ем.

   -- Ребята, а я ведь когда-то тоже таким был, -- слышится рядом голос Рубанка. -- Я на филфаке учился! Да, даже кое-что помню: окс-ю-юморон! Сочетание несочетаемого!

   Я слышу, как смеются девушка Рубанка, Толик, Погремушка и даже Еж. Смотрю на оставшийся в руке кусок бутерброда и чувствую, что внутри что-то медленно, но верно поднимается вверх.

   Я встаю и хочу идти как можно быстрее, но ноги не слушаются, я несколько раз спотыкаюсь, меня кто-то поддерживает (Толик? Еж?), и я таки добираюсь до туалета. Черт, немного мимо. И свитер испачкала. Я встаю и прислоняюсь к раковине. Открываю кран, умываюсь, начинаю замывать пятно. Тру-тру-тру... Чувствую на себе чей-то взгляд или что-то похожее на взгляд -- какой-то интерес, что ли. Поднимаю взгляд: из зеркала пустыми глазами смотрит лицо с прилипшими ко лбу прядями мокрых волос. Я смотрю на это лицо как на лицо покупателя в ларьке -- совершенно чужое. Сейчас оно постучит...

   -- Все нормально?

   В дверях стоит Толик.

   -- Я д-домой!

   -- Мы тебе на кухне постелим!

   -- Н-нет. -- Я мотаю головой. -- Д-домой!

   -- Люд, ты не стесняйся, все свои! -- кричит из комнаты Рубанок.

   -- Н-нет! Я с-сама пойду...

   -- Да я отведу тебя, подожди! Где твое пальто?

   -- Д-до свидания, ребята. Рада б-была всех вас видеть. Приятно п-познакомиться, -- говорю я девушке Рубанка, хотя не помню, как ее зовут.

   И падая на кровать -- дома, дома, -- я говорю Вере:

   -- Скажи мне завтра, что я дрянь... п-пожалуйста...

   -- Вот дрянь, а!

   -- Ы-ы-ы!

   -- Ты будешь вставать или нет? Твой будильник полдома поднял! -- Вера колошматит меня что есть силы.

   Я еле разлепила глаза. Голова жутко болела. Поднявшись с кровати, я побрела в ванную, умываться.

   О нет, сегодня еще хуже...

   Я пью кофе, стараясь не думать о том, что произошло. Очередной пьяный вечер. Ну, бывает. Пора на работу.

   Выхожу из дому, еще не рассвело, бреду, путаюсь ногами в полах пальто. Ночью подморозило. Под ногами потрескивает лед.

   Я понимаю, что когда-нибудь стекло так же треснет, и мое место в этом мире навсегда займет существо с пустыми глазами. Стекло стало совсем тонким. И быть может, это последняя мысль в моей голове, потому что перед смертью в самый последний момент все-таки осознаешь, что умираешь.

   -- Не сегодня, -- шепчу я, -- пожалуйста, не сегодня.

   И я стараюсь идти быстрее, и страшно радуюсь, отперев ларек и включив радио. И я танцую, танцую, хотя сегодня точно уверена, что тот сгорбленный мужик смотрит на меня. Плевать.

   Я ухожу от этой черты, я ухожу и больше никогда к ней не подойду.

   Я не хочу за темное зеркало в старой ванной комнате, где пахнет мочой и водятся пауки.