Если я останусь

Когда Адам и Ким вламываются в двери, они оба выглядят довольными и даже счастливыми. Я поражена их упорством, их скрываемой где-то в закромах силой. Я хочу подпрыгивать раз за разом, и болеть за них, как я всегда делала на бейсбольных матчах Тедди, когда он проходил третий круг и направлялся к дому. Трудно поверить, но глядя на Ким и Адама в действии, я тоже чувствовала себя почти счастливой.

- Где она? – кричит Адам. - Где Мия?

- В углу, рядом со шкафчиком! – выкрикивает кто-то в ответ.

И проходит мгновение до того, как я понимаю, что это сестра Рамирес.

- Охрана! Задержите его! Задержите его! – вопит сварливая медсестра.

Она заметила Адама среди остальных нарушителей, и лицо ее побагровело от ярости. Двое больничных охранников и два санитара вбегают в палату.

- Чувак, это что, была Брук Вега? – спрашивает один, хватая Фитци за воротник и швыряя его в направлении выхода.

- Кажется, да, - отвечает второй, хватая Сару и провожая ее к дверям.

Ким заметила меня. - Адам, она здесь! – кричит она, затем поворачивается, смотрит на меня, и крик застревает у нее в горле. - Она здесь! - снова говорит она, только на этот раз шепотом.

Адам слышит ее и, увернувшись от медсестер, пробирается ко мне. И вот он тут, у края моей постели, и протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне. Его рука вот-вот дотронется до меня. Внезапно я вспоминаю наш первый поцелуй после концерта Йо-Йо-Ма, когда я и не подозревала, как сильно желала, чтобы его губы оказались на моих, пока поцелуй уже не стал неизбежным. Не понимала, как сильно я жаждала его прикосновений, до этого самого момента, когда я уже почти что чувствую их на себе.

Почти. Но вдруг он отходит от меня. Двое охранников хватают его за плечи и оттаскивают от моей кровати. Один из них так же берет Кима за локоть и уводит ее. Сейчас она прихрамывает и не оказывает ни малейшего сопротивления.

Брук все еще поет в коридоре. Когда она видит Адама, замолкает.

- Мне жаль, милый, - говорит она. - Я должна сваливать, иначе пропущу свое шоу. Или меня арестуют, – и она уходит, сопровождаемая парой санитаров, выпрашивающих у нее автограф.

- Позвоните в полицию, - блажит старая медсестра. – Арестуйте его.

- Мы отведем его в свой отдел. Для протокола, - отвечает ей один из охранников.

- У нас нет полномочий на арест, - добавляет другой.

- Значит, просто уведите его из моего отделения, - фыркает она и отворачивается.

- Мисс Рамирес, надеюсь, вы не пособничали этим хулиганам.

- Конечно, нет. Я была в уборной. Я пропустила все веселье, - отвечает она.

Она настолько хорошая лгунья, что на ее лице не дергается ни один мускул.

Старая сестра хлопает в ладоши: - Окей. Представление окончено. Возвращайтесь к работе.

Я кидаюсь к дверям в Отделение интенсивной терапии, пытаясь догнать Адама и Ким, которых ведут к лифтам. И заскакиваю в него вместе с ними. Ким кажется заторможенной, будто кто-то нажал на ее кнопку перегрузки, и она все еще загружается. Губы Адама сомкнуты в тонкую линию. И я не могу понять, то ли он сейчас заплачет, то ли врежет охраннику. Ради его блага, я надеюсь, что первое. Для себя же я бы предпочла последнее.

Внизу охранники подталкивают Адама и Ким к коридору с неосвещенными кабинетами. Они уже собираются войти в тот, где горит свет, и вдруг я слышу, как кто-то выкрикивает имя Адама.

- Адам! Поганец. Неужели это ты?

- Уиллоу? – восклицает Адам.

- Уиллоу? – бормочет Ким.

- Извините, куда вы их ведете? – кричит Уиллоу охранникам, подбегая к ним.

- Простите, но эти двое были задержаны при попытке проникнуть в Отделение интенсивной терапии, - объясняет один из охранников.

- Только потому, что они не пускали нас туда, - слабым голосом добавляет Ким.

Уиллоу догоняет их. Она по-прежнему одета в униформу  медсестры, что странно, так как обычно она меняет одежду, которую сама называет "ортопедический прикид", на нормальную сразу, как только ей представляется такая возможность. Ее длинные вьющиеся каштановые волосы выглядят тонкими и жирными, как будто она забывала помыть их последние несколько недель. И ее обычно розовые, как яблоки, щечки, сейчас были бежевого цвета.

- Прошу прощения. Я – фельдшер из Кедровой Бухты. Здесь у меня был семинар, так что если хотите, мы можем пойти и уладить все с Ричардом Карутерсом.

- Кто это? – спрашивает один из охранников.

- Директор по связям с общественностью, - отвечает второй и поворачивается к Уиллоу. – Его сейчас нет. Рабочее время уже закончилось.

- Вообще-то у меня есть его домашний номер, - не унимается Уиллоу, размахивая своим сотовым как оружием. - Сомневаюсь, что он обрадуется, если я позвоню ему и поведаю, как в его больнице обращаются с теми, кто желает навестить свою подругу, пребывающую в критическом состоянии. Вам известно, что директор оценивает сострадание так же высоко, как и исполнительность, и не пристало так поступать с теми, кто переживает за своих любимых.

- Мы просто делаем свою работу,мэм. Согласно предписаниям.