Эстетика бродяг

В «Проекте ОГИ» имелась комнатка, где продавали чтиво на любой вкус. У полки с книгами Генри Миллера, листая «Сексус», посмеивались парень и девушка. Я подошел ближе. Парень тянул на мужика в самом расцвете сил, ему явно зашкаливало за тридцать, от него несло перегаром.

− Я прочитал всего Миллера, − хвалился он. – Это мощный писатель. Один из моих любимых.

Девушка-продавщица верила и спрашивала совета − что для начала почитать.

− Начинай даже не с «Тропика Рака», а с «Черной весны».

Я тоже вставил слово за Миллера, за его текст про Рембо.

− А ваш любимый писатель? – спросила меня девица.

− Виктор Голявкин.

Парень пожал мне руку, мы разговорились.

− Стоматолог, − представился знаток американской литературы, − для друзей просто Дюся.

− Слава Сибаритов. Для друзей просто… Коля! Ха-ха, шутка! − сам себя рассмешил я и перевел разговор: − Стоматолог, я так понимаю, не профессия?

− С детства боюсь дантистов. Я делаю сайты. Сейчас, между прочим, для Кутикова из «Машины Времени».

− «Машина Времени» меня не цепляет, − признался я, − тем более, Кутиков поет противно.

− Да уж, − деликатно замял тему Стоматолог.

Дюся был навеселе и легок в общении. Он приобнял нас с девицей за плечи и стал рассказывать авантюрную историю о поездке в Париж.

− Началась всё с того, что я занял денег у знакомых японок. Они неожиданно разбогатели и не знали, куда баксы девать. Я знал, на что хочу потратить, и поехал в Париж. Там баксы очень быстро кончились, и я поехал в Испанию на заработки. Три месяца я слонялись от Барселоны до Наварры, отработал у половины помещиков вдоль трассы.

Стоматолог наполнил три стопки, девица отказалась.

− И вот, наконец, перевязанный поясом из франков я вернулся в Москву на следующий день после путча, − продолжал Стоматолог. − Кругом неразбериха, баррикады, выстрелы, а я хожу обмотанный валютой и ничего не понимаю. Потом захожу к одному знакомому на Павелецком, чтоб уточнить, что происходит, а знакомый в трусах сидит на кухне у пятидесятилитровой фляги спирта. На вопросы не отвечает, глушит спирт и твердит только одно: «Вот, трофейный!». Так я у него и отсиживался, пока у него все не закончилось, и у меня. Выхожу, а там уже новая жизнь. И я как будто никуда не уезжал.

Я слушал Стоматолога и думал, какого лешего мы встречаем столько людей, слушаем их истории, рассказываем свои, а потом остаемся ни с чем. Ну, можно, конечно, их запомнить, обдумать, сделать выводы, но только все равно − почему их так много? Может, потому что это всё одна история, и у неё нет конца. И никакой писатель с ней не справится. Ну если только… Хотя нет.

− Мы идем к скульпторам, − заглянул в литературную комнату Асафьев. – Ты с нами?

− Мы с вами, − поднялся Стоматолог.

Девица ехать отказалась.

Собралась большая компания, на футбольную команду с запасными. Люди были между собой незнакомы, как они все сошлись, я не мог понять. Вся команда еле стояла на ногах, будто сошла с корабля на берег неделю назад после кругосветного плавания.

На трех машинах мы приехали в мастерскую скульпторов. Я запомнил только одного сутулого в очках. Где мы и что за мастерская, в полумраке сложно было понять, всё кругом наполнилось шумом гулянки. Было ощущение, что мы в древних погребах Диониса, он откупорил свои бочки и струи плескались прямо в большой зал с высокими сводами и арками, где мы сидели за длинным столом. Еще не покидало ощущение, что кроме нас здесь кто-то есть. Сквозь дым сигарет различались смутные силуэты у стены. Казалось, там шла целая процессия.

Под утро гости разбрелись. Стоматолог, продолжая заботиться обо мне, вывел куда-то за Курский вокзал в старомосковские дворы на квартиру молодой фотохудожницы из «Плэйбоя». Выглядела она презабавно, вылитая Пэппи Длинный Чулок, длинная, нескладная и чудаковатая. Наш измотанный вид её не шокировал, но она категорично заявила:

− Вас в таком виде с вашими бутылками здесь не оставлю. Отдохните, пока я собираюсь на работу, и вместе выходим.

Это было разумно, особенно для Пэппи. Полчаса мы сидели и делали вид, что нам все нипочем. Хотя я еще прикидывал − вдруг повезет, останусь и женюсь на Пэппи.

− Тебе есть куда идти? – спросил Стоматолог.

− Найду.

Через пару дней я пришел в себя и отправился на поиски мастерской скульптора. Там остался отличный складной ножик со штопором и ручкой из красного дерева. Я нашел его в горах, он был дорог как память.

Я кружил по переулкам, смутно вспоминая, что был проходной двор и арка, а внутри арки дверь в стене. Находил одно и то же похожее место и звонил туда, за пару часов я сделал несколько кругов. Волосатый детина, открывавший дверь, сначала смотрел участливо и делал вид, что хочет помочь.

− Где здесь работают ваятели? − спрашивал я.

− Не можешь вспомнить, где веселился, − понимающе кивал парень. − Твоих здесь нет, тут другая контора.

Когда я позвонил в пятый раз, он не стал открывать, а изучал меня в дверной глазок и молчал.

− Где здесь ваятели? − пинал я дверь.