Эстетика бродяг

Обманывать пришлось и мне. Хотя я долго сопротивлялся, держась за детство, продолжал играться, не замечая, что растут усы и борода. Возможно, дело в том, что я родился в день, который отмечали, как день составления карт несуществующих земель. Всю жизнь я оставался мечтателем и ребенком. Сначала я искал любовь, потом принялся искать смерть. В этом не было ничего удивительного. Прежде чем родиться, жить и любить по-настоящему, нужно умереть по-настоящему. Когда перестаешь цепляться за смысл жизни, весь её смысл открывается в смерти.

Понимание смерти пришло неожиданно, когда летом я бродяжничал в столице и всё время чего-то ждал. Казалось, что вот-вот я пойму нечто важное, сделаю шаг и жизнь вынесет в запредельное. Все время я проводил на ногах и лишь минуты отдыха на комфортных толчках. Непрерывное движение по бесконечному городу сводило с ума, я был на грани нервного срыва. Полагая, что за мной следят ангелы, бесы и отборные мертвецы.

Солнечным утром трезвый и голодный я шел по Моховой улице и увидел вывеску – ярмарка меда в Манеже. Можно было не сомневаться – там я закину что-нибудь в свой пустой живот.

За прилавком стояли Мария Яковлевна и Люся. Увидев меня, они больше удивились, чем обрадовались,

− Работаешь или бродяжничаешь? − строго спросила Мария Яковлевна.

− Врать не буду, просто бомжую. Сегодня ночевал на Казанском вокзале. Хочу есть. Можно медку?

− Ешь, конечно. Матери давно звонил? Тебе помощь нужна?

− У нас бутерброды есть и чай, − предлагала Люся.

− Давай. Звонил. Двадцать пять рублей на метро.

− Как дальше жить собираешься?

− Как жил, так и буду жить. Ничего страшного не происходит, только демоны по ночам начали одолевать.

− Господи, о чем это ты?! – всплеснула руками старушка.

Люся посмотрела на меня, как на психа.

− Вечером стал замечать рядом странную тень с рогами и хвостом.

− Ты брось ерунду молоть, − перебила Мария Яковлевна. – Перекрестись лучше.

− Да, да, − согласился я. – Срочно в горы. Воздух там пропитан свободой и жизнью, как лимонад пузырьками. На волю, в пампасы! Ха-ха!

От мёда у меня поднялось настроение.

− Я ваши горы только на картинках видела, − давая бутерброд, говорила Люся. – Красивые.

− Как пишут в путеводителях, там небо целует вершины гор.

Волна покупателей прервала наш разговор. Люди толкались, им было наплевать, что в мире есть места, где свобода пузырится, а небо целует вершины гор.

− Не уходи, чаю еще попьешь, − кивнула Люся

− Хочу на Алтай, в горы, там не толкаются, − бормотал я, дожевывая бутерброд, как вдруг почувствовал, что кто-то тянет за рукав.

Я обернулся. Передо мной стояли две девушки.

− Оля, − представилась высокая и круглолицая. − А это моя подруга Катя.

Катя была ниже ростом, с широкой задницей и грудастая. В глазах у неё плясали хулиганские огоньки.

− Что хотите, девушки? − спросил я. Через дорогу был институт геологии. − Я по пятницам зачеты по почвоведению не принимаю.

− Мы сейчас слышали, как вы рассказывали про Алтай. А нам как раз нужен человек, который показал бы нам горы. Мы можем заплатить.

− Дело нехитрое, − сказал я с таким видом, словно каждые выходные пачками вывозил туристов на Алтай. – С вас билет для меня, а в горах питание для меня и моего помощника.

− С вами будет помощник?

− Да так, шустрый малец на побегушках. Он вам не помешает. Много не ест, и главное, не пьет.

− Мы согласны, − закивали девушки

− Готовьтесь, через неделю выдвигаемся. Я выезжаю двумя днями раньше, а вы следом.

− Почему? – спросила Катя

− Нужно повидать родных. Собрать снаряжение.

Они переглянулись и сказали:

− Мы согласны.

Через неделю из Питера с пховы вернулся Бертран.

Я сидел у Шао за бутылкой. Шао трепался о бабах, радуясь, что жена на пару дней уехала по делам. Я его не слушал и думал только о том, что за мной следят. Накануне мы гуляли по набережной Царицынского пруда. Мимо прошел седой мужчина с белой бородкой клинышком. Одного взгляда хватило, чтобы понять − он следил за мной. Старик присел неподалеку на скамеечку. Чуть отвернувшись, он ломал булку и кормил голубей. Держался вполне естественно. Беззаботно щурился на солнце, время от времени поглядывал по сторонам. Когда мы встретились глазами, я не выдержал и крикнул:

− Эй, старик! Я знаю! Ты следишь за мной!

Старик продолжал невозмутимо кормить голубей. Потом легким движением извлек из кармана платок, достал из другого кармана горсть семечек, подбросил вверх и взмахнул платком. Птицы взметнулись и закружили белым облаком. А когда птицы сели собирать брошенный корм, старика как и не было.

− Ты видел?! − толкнул я Шао.

Тот беззаботно курил и плевал в воду.

− Чего? − не понял он.

− Ты видел, как он исчез?

− Кто?

− Старик.

− Какой старик?

− Старик тут кормил голубей.

− Я никого не видел.

− Как?

− Вот так. Голубей видел, старика нет.

Теперь я боялся выходить из квартиры Шао, обещая, что на днях уеду совсем. Я рассказал, как недавно в туалете ко мне постучались и передали привет. Шао хихикал, сдувая в мою сторону тополиный пух, летавший по комнате.

Зазвонил телефон.

− Не бери! – крикнул я.

− Тебя, − подал трубку Шао. − Бертран

− Привет, Беря!