Эта ласковая земля

На нас стали оборачиваться другие люди, и как бы сильно я ни боялся Грозы Кабанов, привлекать внимание я боялся еще больше. В здании были копы, и вмешательство служителей закона – последнее, что мне было нужно.

– Я… простите, – промямлил я.

– Простить? – сказал Джек. – За что? Ты меня спас, Бак.

Его левая рука висела на перевязи, но лицо совсем не походило на маску ярости, на нем отражалась искренняя радость.

– Спас? – спросил я.

– У вас все в порядке? – спросил мужчина из соседней очереди.

– Старые друзья, – ответил ему Джек. – Не правда ли, Бак?

– Правда, – осторожно сказал я.

Джек дружелюбно предложил:

– Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить.

Мы вышли на улицу и пошли в парк через дорогу. Всю дорогу мои внутренности походили на желе, а мозг велел бежать, что я, может, и сделал бы, но мне было безмерно любопытно узнать, как этот человек восстал из мертвых. Мы сели на скамью в тени вяза, и Джек поведал нам свою историю.

– Я очнулся в сарае, – объяснил он. – Вся рубашка в крови, в груди – дыра. – Правой рукой он расстегнул рубашку и показал зашитый шрам. – Док говорит, что пуля сидит так близко к сердцу, что ему ни за что ее не вытащить. Говорит, еще полдюйма – и я бы точно умер. – Он застегнул рубашку, поднял лицо к пробивающемся сквозь листву солнечным лучам, отчего его лицо казалось облитым золотом. – Эти полдюйма настоящее чудо, – сказал он вполголоса и посмотрел на меня своим единственным глазом. – Я последний человек на земле, заслуживающий чуда, Бак, но вот оно.

– Что вы здесь делаете? – спросил я.

– Я изменился. Разрубил топором самогонный аппарат, который собрал твой брат, привел себя в порядок и отправился в Сент-Пол искать Агги и Софи.

– Вы их нашли?

– С Божьей милостью, да, – просиял он. – Мы все живем у ее сестры, пока Агги соберется и мы сможем поехать домой. Наверное, через день или два. Но черт побери, только подумать, наткнуться на тебя вот так. Где остальные?

Перед тем как застрелить его – или думать, что застрелил, – я увидел в Джеке хорошего человека. Но потом он изменился. Я знал, что частично причиной той мрачной перемены был алкоголь, но я понятия не имел, какие еще факторы могут лежать в основе двойственной природы этого человека. Так что я не торопился говорить правду.

– Мы разделились после того, как сбежали от вас. Решили, что по отдельности будет безопаснее.

– Жаль слышать это, Бак. Они были твоей семьей. Когда человек теряет семью, он теряет все. А малышка Эммалин, она в порядке?

– У нее все хорошо. – Я не мог перестать думать про изрезанный в клочья матрас на чердаке у Джека в приступе кровожадной ярости. – А что насчет Руди?

– Руди? – Джек грустно покачал головой. – Я ошибался на его счет. Я думал, он хочет отнять у меня Агги и Софи, но это алкоголь затуманил мой разум. Оказалось, что он просто беспокоился, как бы я не навредил им. Он привез их к сестре Агги и уехал в Фарго. Там живет его семья. – Внезапное его лицо потемнело. – Знаешь, Бак, я ужасно себя чувствую из-за того, как обращался с вами. Запирал, как животных. И мне стыдно говорить, но я взял ваши деньги. Потратил их, чтобы ферму не забрали за неуплату, я потому и пил так сильно. В то время я думал, что просто забираю деньги, которые вы сами украли у тех людей из Линкольна, но это все равно неправильно. Не знаю, как смогу отплатить вам.

Я подумал о деньгах, которые отдал мистеру Шофилду, и о пользе, которую, надеюсь, они принесли. И вот передо мной изменившийся Джек, и я понял, что деньги, которые он забрал, сыграли роль в этих изменениях. И, честно говоря, я испытывал такое облегчение от того, что с моих плеч сняли тяжесть вины за смерть этого человека, что у меня почти кружилась голова.

– Как вы сказали, они с самого начала не были нашими. Я рад, что они принесли пользу.

Джек был так сосредоточен на мне, что, казалось, даже не замечал моего спутника. Теперь он улыбнулся Джону Келли.

– А это кто?

– Это… – начал я, но засомневался, потому что из-за того, как быстро все переменилось у него в сарае, мне казалось нерациональным говорить правду.

Джон Келли сам вмешался:

– Рико.

– Рико, а? Что ж, Рико, – сказал Джек, протягивая руку, – приятно познакомиться.

Джон Келли крепко пожал ему руку и подмигнул мне.

Одноглазый Джек встал.

– У меня дела, так что я пойду. Если когда-нибудь окажешься в округе Фремонт, тебе всегда будут рады в моем доме.

Он ушел не сразу, а еще мгновение постоял, закрыв здоровый глаз и подняв лицо, словно вдыхая какой-то сладкий аромат. Он коснулся груди в том месте, куда я всадил пулю, и улыбнулся:

– Жизнь удивительнее и гораздо прекраснее, чем я когда-либо думал. Спасибо, Бак, за этот дар.

Он пожал мне руку и ушел.

– Рико? – спросил я, когда мы пошли обратно к мосту через реку.

– Ты не смотрел «Маленького Цезаря»? Эдвард Г. Робинсон? Рико? Крутой парень.