Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

Третьим термином, который одно время широко использовался в этническом значении, является термин «раса». Его применение тесно связано с концепцией, возникшей в начале XIX в. в работах А. Гумбольдта и Ж. Кювье. Путешествуя по Южной Америке, А. Гумбольдт отметил у местных индейцев «тесную вязь между языком, характером и физическим строением» и заключил, что она «поддерживает и увековечивает различие между народами»[641]. Он писал: «Коренные жители подразделяются на бесконечное множество племен; питая жестокую ненависть друг к другу, они не роднятся между собой, хотя бы даже их языки происходили от одного и того же ствола и, хотя бы их владения разделялись лишь узким рукавом или грядой холмов. Чем малочисленнее племя, тем чаще браки, на протяжении столетий заключаемые между одними и теми же семьями, приводят к установлению некоторого однообразия внешнего вида, созданию физического типа, который можно назвать национальным»[642].

Через 3 года после выхода записок А. Гумбольдта, в 1817 г. Ж. Кювье идентифицировал культуру с расой, считая, что последняя определяет тип культуры. К середине 50-х годов XIX в. эта идея, пропагандировавшаяся в расистских работах Р. Нокса, А. Гобино, Дж. Нотта и Г. Глиддона, широко распространилась в Европе. А во второй половине XIX в. социодарвинисты отстаивали мнение о том, что расовые признаки постоянны и каждая нация представляет собой отдельную расу[643]. С тех пор и до середины XX в. в зарубежной литературе часто смешивались разные уровни расовой классификации и термин «раса» использовался многими специалистами в этническом смысле: писали о расе австралийцев, расе бушменов, расе андаманцев, расе готтентотов, расе малайцев и т. д. Примеры этого во множестве можно найти в работах Г. Спенсера и некоторых других эволюционистов.

В 1911 г. вышла книга Г. Саксдорфа «Наши расовые проблемы», где термины «нация», «раса» и «племя» употреблялись как синонимы[644].

Не избежали этой тенденции и такие видные этнографы, как Ч. Зелигман[645]

и Р. Турнвальд[646]. Впрочем, вряд ли следует умножать подобного рода примеры, тем более, что еще на рубеже XIX–XX вв. И. Деникер предупреждал против ошибочного смешения расы и этноса. По его словам, этнические группы «не вправе считаться зоологическими видами, так как в их состав могут входить люди разной расовой принадлежности»[647].

Э. Вестермарк отметил смешение рас, наблюдавшееся в разных районах мира. С другой стороны, он показал, что отмечаемые исследователями случаи запретов на межрасовые браки объясняются не какими-то видовыми особенностями, а исключительно некоторыми сопряженными (в силу действия эндогамии) с популяционными различиями, различиями в культуре и системах ценности контактирующих групп. Он писал: «Расовая эндогамия, несомненно, связана главным образом с расовой или национальной гордостью и отсутствием симпатии или наличием антипатии по отношению к лицам другой расы; и по этой причине она особенно обычна в случае с расами, которые существенно отличаются друг от друга идеями, обычаями и культурой в целом»[648]. Он показал, что разные этносы, близкие по культуре, смешиваются довольно свободно: например, нанди охотно вступают в брак с масаями, но не с банту[649].

Дальнейшие работы этнографов и антропологов подтвердили отсутствие каких-либо строгих связей между этносом и антропологическими показателями. В настоящее время термин «раса») в особом, отличном от антропологического смысле используется в зарубежной науке лишь социологами, изучающими так называемые «расовые проблемы». Они определяют расу, как «группу людей, которых другие люди рассматривают как особую биологическую группу с общим корнем и к которой соответственно и относятся в обыденной жизни»[650]

. В англоязычной литературе такие группы иногда носят название «социальные расы». Впрочем, Т. Шибутани и К. Куан справедливо указывают на неуместность такого понимания термина «раса» и призывают заменить его термином «этническая группа»[651].

Термин «этнический» вначале использовался в основном лишь физическими антропологами, которые ввели его еще в XIX в.[652] П. Топинар характеризовал этнические признаки, как «факты, вытекающие из соединения людей между собой под влиянием какого бы то ни было побуждения: общественных нужд, выгоды, личного произвола или воинственных наклонностей». Он считал, что люди соединяются в общество для защиты от внешней опасности и для взаимопомощи. В этом им помогает установление общих обычаев и правил, а позже — законов. Необходимыми атрибутами «общественного быта» он называл материальную и духовную культуру, а также язык[653].