Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

Как известно, этническая проблематика весьма многообразна. Она включает такие вопросы, как значение языка и культуры для дифференциации человечества, формирование и функционирование группового (этнического) самосознания, характер контактов между отдельными коллективами, степень их обособленности друг от друга и порождающие такую обособленность механизмы и т. д. Все эти вопросы с давних пор стояли в центре внимания ученых. Дебаты по ним, а также те или иные предлагавшиеся решения имели прямое отношение к этнической проблематике, хотя вместо термина «этнос» и ему подобных в науке часто фигурировали другие термины. В частности, проблема первобытного этноса долгое время рассматривалась в рамках концепции племени, что, как будет показано ниже, существенно влияло и на саму постановку вопроса, и на его решение.

Впрочем, интерес к первобытному этносу возник еще до появления концепции племени. В разные исторические периоды разные специалисты представляли его весьма по-разному, а в зависимости от этого менялся и подход к первобытной истории, и само ее понимание. Вот почему анализ эволюции взглядов на проблему первобытного этноса имеет огромное значение и не только непосредственно для этнической проблематики, но вообще для изучения истории первобытного общества.

В связи с тем, что различные аспекты этнической проблематики так или иначе затрагивались в огромном количестве монографий, статей и заметок и не представляется возможным уделить им в настоящей статье равное внимание, нижеследующий обзор построен главным образом на основании изучения англоязычной литературы.

Терминология.

Начиная с эпохи средневековья и до наших дней для обозначения этнических общностей в зарубежной науке использовались главным образом четыре термина: нация, племя, раса и этническая группа (или этнос). Их появление и употребление в разные эпохи были связаны с различными историко-культурными концепциями. Смена одних концепций другими приводила к существенным изменениям в смысловой нагрузке этих терминов и в соотношении между ними.

Ранее других в литературу вошел термин «нация», который, начиная с раннего средневековья, использовался в Европе для обозначения этнических (лингвистических и культурных) единиц[614]. В первой половине VII в. к нему прибегал Исидор Севильский, писавший о появлении 73 наций в результате вавилонского столпотворения. В XIII в. францисканец Бартоломеус Англикус сообщал о нациях, населяющих землю, и различал их по физическому облику и до некоторой степени по культуре и образу жизни. Более полные описания наций появились в эпоху Возрождения (труды И. Бемуса и С. Мюнстера). Путешественники и исследователи XVI–XVII вв., а вслед за ними писатели и философы в один голос определяли вновь открытые народы, в том числе и наиболее отсталые, как «нации». Главное различие между ними они видели, прежде всего, в языке, религии и культуре. Так, Т. Гоббс отождествлял «нации» с отдельными культурными «целостностями», а А.К. Агриппа в 1527 г. указывал, что представители разных «наций» отличаются голосом, языком, манерой речи, пищевыми обычаями, способами выражения любви и ненависти, страха и злобы и т. д. Термин «нация» в этом же смысле широко использовали философы и историки эпохи Просвещения (А.Р. Тюрго, Ш. Монтескье, А. Фергюсон, Ж. Кондорсэ и др.).

Вместе с тем довольно рано было замечено, что этнические общности, объединяемые в рамках этого термина, порой сильно отличались друг от друга по численности, хозяйственной жизни, социальному устройству. Пытаясь отразить это явление, Ж. Боден ввел во второй половине XVI в. понятие «языческие нации», а ученые XVIII в. уже разделяли «нации» по уровню развития на дикие, варварские и цивилизованные. Просветители XVIII в. видели особенность отсталых земледельцев, скотоводов и охотников в том, что они образовывали лишь очень мелкие нации. Делались попытки и аргументировать возможность более дробного деления. Так, по мнению Ш. Монтескье, «нации дикарей» (охотников и собирателей) состояли из рассеянных групп, не способных собраться вместе, а «нации варваров» (земледельцев и скотоводов) могли порой выступать как единое целое.