Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе

Ученые, специально изучавшие границы распространения тех или иных элементов материальной культуры (особенно много для этого сделали В. Рот, Д. Дэвидсон и Ф. Маккарти), отмечали их локализацию в определенных районах, занятых несколькими племенами[209]. Лишь в редких случаях крайней степени изоляции, как, например, у тиви[210], своеобразие материальной культуры в известной степени могло служить этническим индикатором. Однако, с другой стороны, культурное своеобразие в аборигенной Австралии зачастую отличало общности разных уровней иерархии. Выше отмечалось, что оно характеризовало крупные хозяйственно-культурные регионы, включавшие несколько разных племен. В то же время оно не в меньшей степени было свойственно отдельным общинам или их группам, как показали исследования в Арнемленде

[211].

По мнению некоторых специалистов, этническим индикатором служит не вся культура, а лишь отдельные специфические нефункциональные ее элементы: одежда, прически, украшения и т. д. К сожалению, этот вопрос в австраловедении разработан весьма слабо. Все же представляется существенным, что затрагивавшие его специалисты (Д. Дэвидсон и др.) неизбежно приходили к выводу об относительно широком распространении этих культурных элементов, охватывавшем несколько племен. Например, члены культурной общности диери украшали себя характерными нарезками, однако последние были идентичны у всех племен, входивших в эту общность[212]. Видимо, только изолированное положение тиви, живущих на островах Батерст и Мелвилл, способствовало тому, что все они действительно отличались от остальных аборигенов особыми нарезками на теле. Однако ничего подобного в других районах встречено не было.

Вероятно, в подобного рода ситуации этнические индикаторы следовало бы искать не в самих предметах материальной культуры, а в своеобразии их использования и в том значении, которое им придавали люди. Так, бумеранг в разных районах своего распространения использовался по-разному: где — в хозяйстве, а где — и в различных ритуалах и церемониях. Однако и эти различия наблюдались в самых разных по масштабам и составу группах, которые далеко не всегда могли иметь этнический характер.

С другой стороны, идентичность культуры, языка, обычаев и верований сама по себе была не способна породить цельную сплоченную племенную структуру. Так, тиви мало общались друг с другом, никогда не собирались все вместе, нападали друг на друга и вообще почти не имели никаких механизмов интеграции за пределами общины[213].

В Австралии встречалась и прямо противоположная ситуация, когда люди в гораздо большей степени контактировали с населением с совершенно иной культурой и социальным устройством, чем с теми, кто был им близок культурно и социально. Д. Тернер описал такую картину в Северо-Восточном Арнемленде[214]. Следовательно, сколько-нибудь стабильные культурные общности, будучи результатом интенсивного общения и в свою очередь создавая предпосылки для такого общения, находились в Австралии в стадии формирования. Их облик постоянно менялся, отражая процесс культурной динамики. В то же время их наличие нередко не осознавалось самими австралийцами или же осознавалось весьма смутно.

По мнению некоторых авторов, для австралийских племен были характерны особые ритуалы и верования, отличавшие их от соседей и создававшие основу для племенной интеграции, связанной с участием всех членов племени в общих обрядах и церемониях[215]. Напротив, изучавший аранда Т. Стрелов пришел к выводу о «существенном разобщении внутри каждого крупного центральноавстралийского племени». По его данным, крупное племя распадалось на несколько более мелких групп, различавшихся, в частности, по «обычаям, церемониям и религиозным идеям». Какой-либо единой племенной религии в Центральной Австралии не встречалось[216]. На островах Батерст и Мелвилл даже крупнейшие ежегодные религиозные церемонии посещались не всеми тиви, а представителями некоторых отдельных общин[217]

. Таким образом, в подавляющем большинстве случаев в общих церемониях участвовала лишь часть членов племени, а с другой стороны, они повсюду посещались членами соседних племен, которые были порой не только зрителями, но и участниками ритуалов. Факты такого рода приведены в книге Г. Уилера[218].

Во многих районах Австралии пути мифических предков пересекали территории самых разных племен, «владевших», таким образом, лишь частью ритуалов и мифологических знаний. Следовательно, церемонии, посвященные предкам, требовали присутствия членов разных племен, говоривших зачастую на разных диалектах и различавшихся по культуре и обычаям[219]. Присутствие дружественных иноплеменников требовалось порой для нормального совершения обрядов инициаций; иногда церемонии инициаций организовывались совместно несколькими племенами[220].