Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

Стоит подчеркнуть, что и исламская и христианская системы воспринимали инонаселение в качестве обыкновенного элемента общества, нормы, а не временного явления, вызванного к жизни некими особыми обстоятельствами. Христиане в исламских государствах и мусульмане – в христианских представляли собой значительную часть мелких производителей.

Хроники, документы и правовые памятники, создававшиеся в средние века на Пиренейском полуострове, будь то на арабском, латинском языке или романсе использовали устоявшиеся термины для обозначения инонаселения.

В исламском мире христиане и иудеи были отнесены к социальной категории, получившей название «люди Писания» или «люди Откровения», как обладающие священными книгами: Торой и Библией. В системе государственного управления и налогообложения эта категория населения Халифата именовалась зиммии и отличалась от правоверных, мусульман, тем, что была обязана подушным налогом – джизьей. Со временем, возможно, испано-мусульманские авторы стали чаще называть зиммиями иудеев, а христиан – му’ахидун, что означает «те, кто скрепил договор (ахд), который признает за ними определенные права и подчиняет их определенным обязанностям».⁶

Тексты, выходившие из христианских скрипториев и канцелярий, применяли для обозначения иудеев и мусульман всегда разные термины. Например, в королевской документации XII–XIV вв. иудеев обычно так и именовали – иудеями, а мусульман могли называть сарацинами, маврами или агарянами.

Наличие общепринятой терминологии для маркирования инонаселения особенно важно подчеркнуть в тех источниках, которые имели касательство к властным институтам: будь то тексты, создание которых власть инициировала, или тексты, которые составлялись частными лицами для представления властям. В обоих случаях пользовались стандартизированным языком «делопроизводства», хорошо знакомым, как мы видим, с инонаселением.

Впрочем, значительно показательнее и важнее с точки зрения функционирования институтов управления то, что и исламские и христианские власти признавали за подчиненными конфессиями право на самоуправление. Автономия иноконфессиональных общин предусматривалась специальными положениями, которые входили в обычные договора, существовала на практике в повседневной жизни и составляла принципиальную часть не только политики верховных властей, но и действующей системы управления и регулирования общественных отношений.

Когда в Кордове IX в. начались выступления христиан, стремившихся обрести мученическую кончину от руки неверных, то есть стоявших тогда у власти мусульман, такое радикальное поведение вызвало недовольство, прежде всего, среди самих мосарабов – в кордовской общине христиан, опасавшихся (и небезосновательно) резкой реакции исламской власти. Об общине христиан, обладавшей автономией в решении внутренних вопросов, в том числе и связанных с верой, упоминает «летописец» движения кордовских мучеников – Евлогий.⁷ Мосарабы жили в халифате и тайфах самостоятельными общинами, обладали правом исповедовать христианство, иметь свои церкви, монастыри, кладбища, выбирать главу церкви, иметь при храмах школы или учить дома.

Обособленными общинами в исламских государствах жили и иудеи. Они свободно исповедовали иудаизм и отправляли культ в синангогах. Их права до прихода африканских династий, в общем и целом, были подобны правам мосарабов.⁸

И те и другие находились, согласно доктрине ислама, под покровительством. Они ежегодно выплачивали в казну подушный налог, иногда облагались особыми поборами.

О положении мусульманских общин в христиано-испанских государствах классического средневековья известно гораздо больше и сведения эти исходят непосредственно из королевских канцелярий, от чего они полнее и разнообразнее. В целом же складывающаяся на их основе картина очень похожа на модель, принятую в испано-исламских государствах. Мусульманские общины, согласно капитуляциям и королевским фуэро, обладали правом самоуправления, имели свои мечети, кладбища, школы, судились по нормам шариата и свободно исповедовали ислам.⁹ Сходным было положение и иудейских общин.

Каждая община обладала и собственным аппаратом должностных лиц, осуществлявших управление во всем, что касалось внутренних дел: сбор налогов, суд, полицейские функции и обязанности писца и т. д. Особым статусом в глазах властей обладал духовный лидер общины – епископ у мосарабов или кади у сарацин.

Для разрешения тех дел, в которые оказывались вовлечены члены разных общин, и ради надзора за общинами иноверцев власти, как правило, назначали свое должностное лицо, сфера полномочий и обязанностей которого могла быть разной.