Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

Впрочем, и христианские монархи из политических соображений иногда оставляли за сеньорами-мусульманами их права на земли, разумеется, в качестве собственных вассалов. Так было, например, в Кривельенте, после его подчинения сначала кастильцам в 1244 г., а потом арагонцам в 1296 г. находившемся под сеньориальной властью семьи Худайр. Известно, что члены этого семейства сохранили веру предков, и никто не принуждал их принять христианство. Когда в 1316 г. умер Мухаммад Ибн Худайр власть над Кривельентом перешла к его сыну.¹⁰

В целом, при изучении источников – как с исламской, так и с христианской стороны, – касающихся власти на Пиренейском полуострове в средние века, бросается в глаза абсолютное безразличие к этнической принадлежности. Это не значит, что ее игнорировали, не маркировали вовсе или не замечали, но к ней проявлялось совершенное равнодушие. Происхождение человека по крови никак не влияло на его судьбу, статус, карьеру.

Иначе обстояло дело с конфессиональной принадлежностью. Можно с уверенностью утверждать, что для средневекового общества и власти вероисповедание было самым значимым способом идентификации.

И в исламской системе управления и в системе управления, существовавшей на христианских землях, прослеживается ограничение допуска к системе управления по конфессиональному признаку. Иноверцам была доступна только карьера официала, стоящего над своими единоверцами: для христианина верхней ступенькой в карьерной лестнице халифата, была должность кумиса, главы налогового ведомства зиммиев, отвечавшего за сбор джизьи с мосарабов; мусульманин мог стать Главным кади в христианском королевстве, но вряд ли имел шанс продвинуться при дворе в качестве должностного лица (в данном случае речь не идет о придворных должностях, таких как, например, должность придворного врача или толмача).

Внимание к вероисповеданию как индификационному критерию отразилось и в уже упоминавшихся терминах, при помощи которых обозначалось инаковое население. У мусульман при этом прослеживается более общий подход: различая между собой христиан и иудеев, они, тем не менее, прежде всего делают акцент на том, что и те, и другие не являются правоверными мусульманами и наделяют их общим именем – люди Писания, зиммии.

Христианская терминология однозначно разделяет мусульман и иудеев, никогда не объединяя их в одну группу. Термины, использующиеся для обозначения мусульманского населения – сарацины, мавры – лишь на первый взгляд выглядят как имеющие отношение к этнической принадлежности или как отсылающие к антропологическим особенностям внешнего вида (мавр – от maurus, что значит темный, коричневый). В средние века на Пиренейском полуострове наполнением терминов сарацин, мавр или агарянин был исключительно конфессиональный смысл, что подтверждается терминологическим анализом королевских грамот XII–XV вв.¹¹

Для власти конфессиональный фактор являлся в средние века первым и основным. Возможно, данное явление следует рассматривать как стадиальное и видеть в средневековой политической системе тот этап развития государственности, который требует универсальной объединяющей идеи: в виде, например, христианства или ислама, которые обеспечивали своего рода потестарный каркас. Конечно, многообразие жизни и общества не исчерпывается каркасом, что рано или поздно сказывается, обнаруживая ограниченность сложившейся системы управления. С течением времени наступает новая стадия развития, которая на Пиренейском полуострове ознаменовалась появлением единого королевства Испания и попыткой преодолеть конфессиональное разнообразие.

Важнейшим достижением пиренейских государств классического средневековья следует считать толерантность, ибо функционирование «каркаса» обеспечивалось в поликонфессиональном обществе целым рядом механизмов, гарантировавших, например, интересы мусульманских и иудейских подданных христианских королей. Эти механизмы были связанны, прежде всего, с персоной короля, но корнями уходили в глубокое прошлое средиземноморья в целом.

Со своей стороны сарацины, подданные христианского государя, всегда были склонны к активной самоидентификации и требовали того же от власти. Они обладали собственным сакральным языком, религией, исторической памятью, обычаями и правом, самосознанием.

Система управления инонаселением, которая практиковалась на Пиренейском полуострове с VIII по XV столетие, не просто была похожей на исламской почве и на христианской. Более того, речь здесь не идет о заимствовании северянами опыта южан или о подпадении первых под влияние вторых. Скорее всего, перед нами парадигма политической культуры, выработанная на обширных пространствах Средиземноморья и общая для всех политических объединений этого ареала, выстраивавших управление без опоры на сохранившиеся институты и «привычки» римлян.