Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время

В ранее средневековье в Кордовском халифате существовала должность графа – comes (qümls по-арабски), в обязанности которого входил сбор налогов с общины мосарабов. Кумис являлся частью администрации халифа, хотя мог сохранять христианское вероисповедание. Нередко кумисами назначались члены знатных вестготских по происхождению фамилий, принявших ислам. Судебные разбирательства между мосарабами вел специальный судья qädi-l-nasärä, судья христиан, руководствуясь вестготским правовым сводом Liber Iudiciorum, позже получившим название Fuero Juzgo.

Каждая иудейская община выдвигала из своих членов главу, который бы нес ответственность за нее перед мусульманским правителем, и в общем полномочиях главы иудейской общины были схожи с полномочиями мосарабского кумиса. Судились иудеи перед своим судьей по своему праву.

В более позднее время, уже под властью христианских королей, при иноконфессиональных общинах существовал байл, вникавший во все, так называемые, смешанные дела, затрагивавшие интересы христиан или сталкивавшие мусульман и иудеев, касавшиеся интересов короны. Поначалу он мог назначаться королем и из единоверцев альхамы, но со временем этот пост стали замещать только христиане. Байл никогда не наделялся правом и редко имел реальную возможность участвовать во внутренних делах общины, ревниво оберегавшей свою автономию. Ему могли помогать сальмедина и алмотасен, следившие за порядком в городе и на рынке.

Количество и номенклатура должностных лиц мусульманской общины, жившей под властью христиан, бывали различными, что зависело от ее положения в королевстве, размера и силы, позиций в городе. Чаще всего главной фигурой в администрации мусульманской альхамы был кади, кроме того, существовала должность главного кади королевства (во всех королевских грамотах того времени использовался термин alcadi). Мусульманские судьи назначались королем, могли исполнять обязанности не только судьи, но и главы общинной администрации. В крупных городах кади занимался судебными гражданскими делами, а уголовные дела мог разбирать в присутствии уже упоминавшегося байла и аламина, последний, кстати, в некоторых случаях также мог возглавлять мусульманскую администрацию. Аламин отвечал за соблюдение королевских прав и привилегий мусульман в альхаме. Его полномочия бывали очень широкими. Кроме этих должностных лиц в документах упоминаются аделантадо, сабалакен, писцы, альфаки и другие, чьи полномочия зависели от конкретного места и его истории.

Очевидно, что система управления иноконфессиональными общинами в XIV столетии отличается большей сложностью и проработанностью по сравнению с системой, принятой в IX в., но это вызвано не разницей в подходе к задачам управления в исламском и христианском мирах. Перед нами всего лишь различные этапы развития самого государственного устройства.

Политическая власть в эпоху средневековья во многом опирается на родовые, клановые структуры общества. В связи с этим одним из важнейших критериев этнической и конфессиональной толерантности властей является их готовность сотрудничать с представителями иной по крови или по вероисповеданию элитой.

После завоевания мусульманами Пиренейского полуострова многие покоренные земли, будучи официально включены в состав эмирата, на практике остались под управлением местных знатных фамилий вестготского происхождения. Андалусские биографические сборники упоминают такие родовитые фамилии как Бану Саварико и Бану Анхелино из Севильи, Бану Карломан, Бану Мартин и Бану Гарсия. Ибн Хазм из Кордовы (XI в.), в своем генеалогическом трактате среди прочего реконструировал историю могущественного рода Бану Каси. Касио был графом во времена вестготов, но с приходом арабов принял ислам и сохранил власть над обширными территориями Борхи-Туделы-Тарасоны. Род Бану Каси играл видную политическую роль на северо-востоке полуострова вплоть до X в. и состоял в родстве с памплонским христианским домом. Не менее известен и правитель Мурсии – в арабской традиции Тудмир – в латинской Теодемир, также вестгот по происхождению, подписавший с арабскими вали соглашение и тем самым обеспечив себе право управления.

В христианской традиции подобные примеры, скорее, редкость, чем норма, что, конечно, отличает ее в известном смысле от исламской. Однако и в этом случае больше оснований говорить о принципиально ином уровне развития институтов власти, достигнутого на Пиренейском полуострове к XIII–XIV вв., и об иной социально-политической ситуации в цклом, нежели о принципиальном отличии политической модели. Христианские короли не имели такой надобности в управителях-мусульманах, как арабские вали и первые эмиры, покорившие Вестготское королевство и пришедшие в ал-Андалус с немногочисленными, по сравнению с местным населением, переселенцами.