Евгений Мартынов. Белокрылый полёт

– Юрка, а помнишь, как мы воровали груши и абрикосы у Шумнихи?.. Помнишь, как однажды мы никак не могли достать или натрясти абрикосов, а дядя Гриша, твой папа, случайно увидел, как мы мучаемся, сам перелез через забор и стал трясти ветки, пока Шумниха не выскочила? Так мы потом втроём от неё убегали!

– Да, было такое. Отец был парень заводной, с огоньком.

– Царство ему небесное…

Шумниха, рассказывали, была якобы из помещиков и потому имела большой кирпичный дом, в отличие от всех, живших в округе. Кроме того, на её участке, огороженном забором, росла очень «породистая» груша, обильно плодоносившая и искушавшая многих на воровство. Росли вокруг дома Шумнихи также вишни, слива, абрикос (уже упоминавшийся), тернослив, ягоды и очень красивая персидская сирень густо-фиолетового цвета. Трудно было «старой помещице» отбиваться от мальчишек и пьяниц. Если первые перелазили к ней через забор в большинстве случаев за приключениями, как участники азартной игры, порой даже с игрушечными автоматами и пистолетами, то вторые (то есть пьяницы) лезли за закуской или за «сельхозтоваром», который надлежало затем продать около овощного магазина, чтобы купить бутылку. Маленькая чёрненькая собачка, бегавшая по «помещичьему подворью», никак не справлялась со сторожевыми обязанностями. Помню, сосед дядя Витя полез однажды с большой сумкой на грушу, будучи уже «под мухой» (то бишь под хмельком), да сорвался с дерева, ушибся и весь исцарапался до крови. Его пустая сумка зацепилась за сучок и осталась висеть на дереве.

Вернувшись ни с чем, дядя Витя, заливаясь пьяными слезами, назидательно поделился жизненным опытом с нами, следившими из-за забора за его отчаянной вылазкой:

– Видите, ребята?.. – он показал нам свои грязные, поцарапанные, дрожащие руки. – Всё в жизни трудом и кровью достаётся! Жизнь – это тебе, брат, не «Евгений Онегин». Вот так-то!..

Да, получается, что и «воровать» я впервые пошёл… с братом. А вернее, с ватагой его друзей-товарищей, где я был самым младшим, и потому кличка у меня была – Малый. Этот Малый в играх старших друзей всегда или на «шухере» стоял, или на воротах. На воротах – это когда играли в футбол на одни ворота: команд было две, а ворота одни, и вратарь один.

– Держи, Малый! – кричат «динамовцы» (якобы киевляне).

– Отбей, Малый! – требуют «горняки» (якобы дончане).

– Эх, если б не Малый, мы бы точно выиграли!..

– Да если б не Малый, мы бы вас вообще в сухую разложили!..

Так вот, про воровство. Женя, как уже говорилось, одно время занимался фокусами – лет до двенадцати. И дворовые товарищи хорошо знали это его пристрастие помимо музыки. Тёзка брата, Жека Савельев, предложил как-то идею – соорудить механизм для срывания груш, яблок, слив… без перелезания через забор.

Глубокомысленно глядя в Женины глаза, Савеля изложил свои соображения:

– Вот смотри, Жека: палка длинная у меня есть, присобачим к ней мешочек. И теперь нужно, чтобы груши как-то обрывались или подрезались – и падали в этот мешочек…

– Надо подумать, – протянул брат, – идея хорошая… Слушай… а проволока у тебя есть? В длину палки, не очень толстая?

– Найдём.

– …Тогда, кажется, я придумал.

Как всё гениальное, изобретение было примитивно простым. К палке, метра три длиной, на самом конце приделали сумочку из мешковины, над этой сумочкой к той же палке крепилась проволочная петля, проволока тянулась к противоположному концу палки, и, если за конец проволоки потянуть, петля на другом конце затягивалась. С помощью такого прибора можно было срывать фрукты с деревьев, стоя на заборе и даже за забором, а лучше всего – сидя на крыше дома или сарая. Испытания прошли настолько успешно, что фронт действий уже не ограничивался Шумнихиными деревьями. Рядом был большой сад Самохвалова. А там чего только не было! Двое ребят влезали на крышу сарая Савельевых и оттуда удили едва начинавшие поспевать персики, райки, вишни, черешни из самохваловского сада. Один подносил палку к спелому, красовавшемуся на солнце фрукту таким макаром, чтобы тот прошёл сквозь петлю и оказался в сумочке, а другой тянул на себя проволоку, затягивая петлю и перерезая, передавливая или просто обрывая проволокой хвостик, на котором висел фрукт. Забавно, что в этих акциях принимал участие и Самохвал-младший, Юрка, воруя фрукты из собственного, по сути, сада.

Братва торжествовала:

– Молодцы Жеки! Это Савеля с Мартыном придумали!..

Торжество наше, впрочем, длилось недолго: до тех пор, пока во время промысла с этой чудо-палкой ребят не застукал сам хозяин-садовод, весьма строгий мужик.

– А иначе и быть не могло, – сокрушался я. – Ведь Кулинич с лысым Бакатиным полезли на крышу сами, на шухере никого не было и вообще без спросу Савелино удилище взяли!

Я, как «профессиональный шухарик», чувствовал себя почти оскорблённым: полезли на дело, а меня «на стрём» не поставили…

– Ой, Юра! – раздался старческий болезненный голос. – Дай же я на тебя хоть посмотрю.