Эволюция потребления. Как спрос формирует предложение с XV века до наших дней

Успех должности омбудсмена – пример активного обмена идеями и моделями институтов между странами. Подобный международный обмен опытом уже давно был характерен для потребительских движений – стоит вспомнить лиги покупателей в 1900-х и бойкоты с целью отмены рабства столетием ранее. Европейский союз предоставил новый пример надгосударственного взаимодействия. Европейским бюрократам, однако, потребовалось невероятно много времени, чтобы по-настоящему проникнуться любовью к потребителю. В 1960-х в Брюсселе никто не говорил о «потребителе». Лишь с середины 1970-х Европейский суд начал гармонизировать национальные меры по безопасности и качеству продукции, и лишь в 1987 году Единый европейский акт установил «высокий уровень» защиты потребителей[1521]

. Причины такого запоздалого интереса к потребителю вполне объяснимы. Начиная с Французской революции в 1789 году закон стремился прежде всего поддержать и защитить универсальные гражданские права. О защите отдельных прав речи не шло. Предоставление каких-то особых прав потребителям нарушило бы независимость соглашений между равными. Юристы и экономисты прибегали к удобному вымыслу о том, что потребитель, конечно же, «суверенен» в рыночном пространстве. В 1970-х лед наконец тронулся. Когда машина политической интеграции внезапно застопорилась, европейские чиновники и судьи переключились на интеграцию экономическую. И тут потребитель стал необходимым двигателем, а возможность выбора и конкуренция – топливом. Родился новый гражданин Европы: «гражданин рынка». В 1987 году, после столетий доминирования на рынке, немецким производителям пива внезапно заявили, что их пиво ничуть не здоровее бельгийского лагера, а потому нужно отменить все немецкие законы о чистоте пива. Именно потребители должны решать, какое пиво покупать, и все национальные препятствия для их выбора должны быть устранены. Выбор предоставляет потребителям права – таково было официальное объяснение отмены запретов. Да и у Европейской комиссии появится больше полномочий.

Британцы чувствуют сильную связь с обществом и интересуются политикой – только они не доверяют политикам.

Огромная часть европейской политики, начиная с директив по поводу путевок и заканчивая указаниями по торговле вразнос, стала ориентироваться на индивидуальный выбор и конкурентоспособные рынки как на главный инструмент защиты интересов потребителя. Кто-то может увидеть тут лишь работу неолиберальных сил. Однако это было бы слишком просто. Европейская история продолжается, и сегодня вновь на повестке дня основные потребности и социальные обязательства – вопросы, которые в прошлом привели к появлению движений потребителей. Европейский потребитель – это больше чем просто покупатель, который скачет через границы соседних стран, дабы прикупить дешевый алкоголь. Вспомним, к примеру, Ивонн Уоттс (Yvonne Watts), 75-летнюю британку, которая страдала тяжелой формой артрита тазобедренного сустава. В марте 2003 года, страдая от непрекращающихся болей, миссис Уоттс отчаялась продвинуться вперед в листе ожидания местной больницы в Бедфорде и отправилась во Францию, где заплатила сумму, эквивалентную £3900, за французский протез тазобедренного сустава. Когда ее требование компенсации от системы здравоохранения Великобритании было отклонено, она обратилась в Европейский суд и выиграла дело. Потому что время ожидания должно «соответствовать» медицинской оценке потребности пациента в лечении. И Великобритании пришлось менять принципы управления листами ожидания в больницах[1522].

«Уязвимым потребителям» тоже досталась порция возобновленного внимания. Европейский социально-экономический комитет, консультативный орган ЕС, заявил в 1999 году, что «не у каждого есть необходимая настойчивость и уверенность в себе, чтобы самостоятельно делать выбор и принимать здравые решения»[1523]. Было отмечено, что в нижних слоях общества многим недоступны жилье и товары первой необходимости. Чтобы выбор имел какое-то значение для малообеспеченных граждан и матерей-одиночек, им надо сначала предоставить необходимые возможности. Возможно, изменение климата больше, чем какая-либо другая проблема, заставило ЕС посмотреть на потребителя как на гражданина. Ведь потребители являются также источником загрязнения окружающей среды – к этой теме мы еще вернемся в главе, посвященной отходам (см. Главу 15). И Европейский союз решил, что индивидуальный выбор сегодня должен как-то сдерживаться социальной ответственностью за будущее. Это благородное желание, однако в нем заключена настоящая дилемма. Ведь вся европейская интеграция основана на идее свободного передвижения товаров и людей. А сокращение выбросов углекислого газа требует уменьшения использования автомобилей, самолетов и грузовиков. Пока способ обойти законы физики не придумали, трудно представить, как Европейскому союзу удастся совместить одно с другим.