Эворон

— Настоящей. Чтоб жлоб со мной из одной миски не жрал. Глотку не драл под ухом. Не грязнил. Вспомни, что с Пермским сделали…

— Город сделали, будь спокоен.

— Будь спок, надо говорить. А трамвай там у нас пустили? По сопкам? Без трамвая социализма не бывает.

— И трамвай. Чем плохо?

— А ты в глаза им погляди, тем, что в трамваях сидят. Пустые глаза-то. Как у бурундуков. Всю Россию вы бурундуками пустоглазыми заселили. Зверюшки немые, послушные, полосатые, вроде тебя, — усмехнувшись, Митька кивнул на робу Неверова, — каждый свою норку роет, на солнышко радуется, и не понять ему, что бурундук он, не зверь, не лиса, не волк! Слушай, я там в Пермском штуку сообразил и человека одного хорошего научил: норки у бурундуков подчищать. Заберу орехи — и готов бурундук. Околевает по заказу, без писку, сам себя жизни решает. Оставишь чуток орехов — живет, надеется…

— Ты-то на что надеешься? Волком себя считаешь?

— Не обо мне речь, о тебе. За меня, землячок, — Митька поднялся во весь рост, хрустнул костью, — не волнуйся, за меня родитель мой покойный отволновался. В барак сейчас вернешься. Обер-лейтенанту список заводов потребен, схема города — так ты изобрази! Об Эвороне все что знаешь — тоже. Возьми бумагу. Бери, бурундук!

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .