Exemplar

Ах, чадо мое, вспомни о том, как в неразумные дни нам было лестно, что нас без устали восхваляют, ублажают и любят, — по крайней мере, так нам казалось. Каким благом будет для нас, если нас непритворно полюбит и станет о нас помышлять любезный Возлюбленный! Ах, вспомни, чадо мое, сколь несказанно горька любовь этого времени и как мало — будем судить справедливо — приносит она счастливых минут либо не приносит их вовсе. Потому-то нет ничего странного в том, если и вечная любовь станет нам порой приносить изрядную скорбь. Послушай, чадо мое, мне хочется лишь одного: чтобы люди, не знавшие Господа, поверили в то, что Он принесет им больше счастливых минут, чем любовь этого времени, а то они вообразили себе, что хорошо только тому, кого манит к себе искривленный крючок с красной наживкой на нем.

Ах, Вечная Премудрость, любезный Возлюбленный, если бы всякое сердце взирало на Тебя не иначе, как смотрит на Тебя мое сердце, преходящая любовь в нем давно бы иссякла. Я никак, Господи, не могу надивиться тому, да и прежде не укладывалось в моей голове, что пылко возлюбившее сердце способно утихомириться где-то помимо Тебя, о волна, вздымающаяся из глубин, бездонное море, глубочайшая бездна того, что достойно любви! Владыка, мой прекрасный Возлюбленный, отчего Ты им не явишь Себя? Вечная Премудрость, взгляни, как поступают лживые любовники: что у них есть непотребного, отталкивающего и порочного, то они старательно пытаются скрыть, а если, Господи, есть какая-то воровская смазливость или поддельная обходительность, то они выставляют ее напоказ. И им было бы жаль, если от глаз возлюбленного ускользнуло бы нечто такое, что им кажется заслуживающим внимания в них. Но, сколько бы ни тщились они, сами по себе они — не иное, увы, как мешок, наполненный нечистотами. И я помышляю в себе: о, если бы кто-то стянул с тебя только верхний покров, какая истина о тебе тогда бы открылась, какое чудовище он признал бы в тебе! Но Ты, любезный Возлюбленный, Вечная Премудрость, скрываешь то, что есть у Тебя прекрасного, но являешь то, что исполнено скорби, показываешь горькое, но удерживаешь сладкое. Увы, ласковый и нежный Возлюбленный, отчего Ты так поступаешь?

Ах, милостивый Господи, позволь же и дай мне, грешному человеку, сказать Тебе хотя бы словечко. Воистину, Владыка, не сумею от сего удержаться. О любезный Возлюбленный, если бы Ты меня полюбил! Ах, Господи, любишь ли меня? Увы, быть бы мне любимым Тобою! Кажется ли кому-нибудь на земле, что меня возлюбил милый Господь? Душа моя размышляет об этом, сердце колотится в теле, когда я подумаю, что Ты меня любишь. Едва мне такое приходит на ум, лицо мое тотчас озаряется радостью, и если на него кто-то посмотрит, то это заметит. Все, что во мне, истаивает от подлинной радости. Господи, погляди, если желанья мои возымели бы власть, наивысшим, самым желанным и радостным, что сердце и душа во мне сумели измыслить, было бы то, чтобы Ты меня как-нибудь особенно возлюбил и — ах, Господи праведный, — призрел на меня с особенным благоволением! Все сердца, поглядите, да разве это не будет Царством Небесным? Владыка, очи Твои ярче сияния пресветлого солнца. Как сладостны божественные уста Твои для того, к кому они обращаются. Светозарные ланиты Твои суть божественного и человеческого естества. Предивный Твой облик выше того, чего может хотеть любое желание, принадлежащее веку сему! Чем полней разоблачаешь Тебя от всякого вещества, тем с большей любовью Тебя созерцаешь в чистом, чреватом радостью наслаждении. А если подумаешь о приветливости, великолепии и красоте и представишь себе во всей их бездонности, то обретешь их в Тебе, любезный Возлюбленный, в той полноте, что превышает любую бездонность. Посмотри, имеется ли в каком-нибудь милом человеке нечто достойное преклонения и любви, что не было бы тысячекратно лучшим в Тебе, любезный Возлюбленный, и притом образом более чистым? Все сердца, глядите, взирайте пристально на Него и дивитесь! «Talis est dilectus meus»[778]

, как прекрасен мой сладкий Возлюбленный! Он и есть радость моего сердца![779]

Знайте сие, Иерусалимские дщери! О Боже любезный, сколь блажен тот, чей возлюбленный — Ты и кто утвержден в этом навеки.

Отрада в страдании.