Эзопов язык в русской литературе (современный период)

5.1.3. Даже на фоне богатой эзоповскими эпизодами истории журнала «Новый мир» выдающимся событием была публикация в № 10 за 1971 год двух стихотворений рязанского поэта Евгения Маркина – «Белый бакен» и «Невесомость» (см. Приложение 2)209. В «Белом бакене» автор не заимствует аллегорию из классического репертуара, а создает свою собственную: о той иррациональной, но неотразимо притягательной силе, которой обладает «тихий бакенщик» (то есть тот, кто устанавливает на реке бакены, намечая главное русло для движения судов). К моменту публикации этих стихов уже произошел окончательный разрыв Солженицына с системой, и 4 ноября 1969 года он был исключен из Союза писателей на заседании Рязанского отделения, членом которого состоял. Вслед за этим разразилась печально известная кампания клеветы на писателя, и одновременно стало расти его значение как символического лидера движения протеста.

У него здоровье слабо —что поделаешь, бобыль!У него дурная слава —то ли сплетня, то ли быль.

Говорят, что он бездельник.Говорят, что он – того…Говорят, что куча денегесть в загашне у него. <…>…как нелепа эта лямка,

как глаза его чисты,каково по зыбким водам,у признанья не в чести,ставить вешки пароходамоб опасностях в пути!210

Как мы видим, приемы ЭЯ здесь, как и всегда, амбивалентны – с одной стороны, бытовые детали в духе деревенской прозы и поэзии, подкрепленные к тому же традиционным для такой поэзии метром (хореическим), с другой стороны, мы здесь имеем пересказ антисолженицынских выпадов пропаганды, которым в заключение противопоставлен центральный образ аллегории: «ставить вешки пароходам / об опасностях в пути». Замечательно смелым и успешным маркером/экраном выступает здесь одна деталь – имя героя, которое Маркин дает в пятой строфе:

Ведь не зря ему, свисаяс проходящего борта,машет вслед: – Салют, Исаич! —незнакомая братва211

.

Обращение по отчеству – характернейшая черта деревенских диалектов, так что с этой стороны «Исаич» вполне укладывается в контекст деревенского бытописательства. Но это также и отчество Солженицына, именно так его принято называть в жаргоне интеллигенции.

Характерно, что, обрисовывая в своих мемуарах «Бодался теленок с дубом» сцену изгнания из Рязанского союза, Солженицын выделил в положительном плане Маркина и даже, что вообще ему не очень свойственно, постарался оправдать частичное отступничество рязанского поэта212.

5.1.4. Редкий случай сильной эзоповской аллегории, расшифровка которой не требует ни специальной эрудиции, ни посвященности в какой бы то ни было групповой жаргон, находим в романе Фазиля Искандера «Сандро из Чегема». Тема этой трагедии-буфф – уничтожение древней цивилизации маленького абхазского народа русскими колонизаторами и соанализаторами. В одной из первых глав во вставной новелле рассказывается о разбогатевшем абхазском крестьянине, который набрел на счастливую мысль откармливать свиней в богатых желудями дубовых рощах вокруг родного села. До него никто этого не делал, в первую очередь потому, что абхазцы – мусульмане, они не едят свинину. Крестьянин-новатор откармливал за лето таких фантастически жирных свиней, что они не могли сами передвигаться и, чтобы переправить их на базар, их приходилось навьючивать на мулов. Картина транспортировки свиней превращается под пером Искандера в острую аллегорию:

И когда на дорогах Абхазии люди стали встречать ослов, навьюченных свиньями, этими злобно визжащими, многопудовыми бурдюками жира, верхом на длинноухих терпеливцах, то многие, особенно старики, видели в этом зрелище мрачное предзнаменование.

– Накличешь беду, – говаривали они Михе, останавливаясь на дороге и провожая глазами этот странный караван213.