Фаина Федоровна

Зато однажды его увидела Фаина Фёдоровна. Вернулась в кабинет, сердито тряся головой.

–Красавчик-то ваш, будто с юга. Загорелый стал… Любезничает в физкабинете с медсестричкой. Как только успевает? И лясы точить ему там не больно. Зачем вы ему больничный дали? Ходил бы на работу, а вечером на процедуры. Физкабинет работает до восьми, вполне бы успевал.

Мне было тошно. Мне было тошно от жары, от других больных, от того, что не получилось быстро и красиво вылечить парня, в которого я влюбилась, от ревности, что пока я тут принимаю больных, он, как прекрасный и опасный зверь, привлекает к себе юных красавиц. Я-то ведь тогда в свои двадцать четыре считала себя уже не очень молодой. Но само главное, мне было тошно от того, что я не понимала, отчего у него возник паралич. Всё мне было противно вокруг. И сама себе я была противна.

Прекрасно на самом деле, что сейчас многое можно найти в интернете. Тогда мы зависели от библиотеки. С июня по август наша институтская библиотека работала только для абитуриентов. А областная, общая для всех, вообще закрылась на ремонт. В моём «домашнем» учебнике в разделе ларингиты, отсутствовал один лист. Я знала об этом, но всё равно купила у букиниста этот учебник без листа, потому что другого такого же учебника в магазине не было. И никакого другого учебника тоже не было.

Подписывая обходной после окончания института, первым делом нужно было получить печать в библиотеке, что книги сданы. И, трудно сейчас это представить, но и ксерокса тогда тоже не было, зато полки магазинов были уставлены томами воспоминаний «Леонид Ильич Брежнев. «Малая земля». Война в районе Новороссийска заменила собой всё – монографии по медицине, истории, химии; тонны бумаги шли на политпросвещение. Мне достаточно было бы иметь хоть ещё одну книжку по лор-болезням, чтобы понять, что с Володей…

Как странно цепляются обстоятельства жизни одно за другое. Не будь в моей единственной книге выдран именно на этом месте лист, я бы, возможно, не познакомилась бы потом и с Сергеем. А не познакомившись с ним, может быть, по-другому смотрела бы вообще на мужчин… Эти двое – Володя и Сергей, вызвали у меня стойкий пожизненный иммунитет к мужскому полу. Может, они были для меня своеобразной прививкой, уберёгшей меня от ещё более опасной инфекции? Кто его знает. В конце концов, я одиночка. Не так уж это и плохо.

Неподвижная голосовая складка в Володиной гортани тревожила меня всё больше. Я думала о ней постоянно. Ну, почему же, почему возник этот паралич? Я договорилась о консультации с неврологом, но консультация ничего не дала.

–Вероятней всего осложнение после какой-то инфекции, – сказала невролог.

Может у неё тоже был выдран целый раздел в какой-нибудь книжке?

–Бывает, что взрослые люди корь на ногах переносят. При кори тоже бывает паралич складок. Может, ещё был какой-то токсикоз. Может, не всё он рассказывает…

–Токсикоз беременных, – съязвила Фаина Фёдоровна и со значением на меня посмотрела.

–Может, пил какую-нибудь дрянь, – докончила мысль невролог.

–Не похоже. Он не из таких.

–Вы в нём видите только хорошее, – сказала Фаина, когда мы остались одни. -А зря. Тот ещё фрукт.

Когда после ионофореза Володя пришёл без всякого эффекта, но с желанием ещё поваляться на пляже, я поняла, что должна организовать ему консультацию в нашем главном стационаре.

–Поедем вместе.

–Зачем? У меня ничего не болит, а к осиплости я уже привык. Ещё немного – и захриплю, как Высоцкий. Девушкам это нравится, – Володя подмигнул довольно глумливо.

–Покажи гортань.

–Пожалуйста. Я дома тренировался.

У него действительно теперь получалось это легко.

Отстающая голосовая складка оставалась в прежнем положении, но здоровая ещё немного перекосилась, видно мышцы гортани её подтянули, замещая дефект, и за счёт этого перекашивания голос звучал уже сносно. Но всё равно я чувствовала, что что-то тут не так. Я тревожилась, но объяснения найти не могла. И позвонить, спросить было не у кого. В стационаре врач может попросить коллегу посмотреть больного, а в поликлинике доктор сам себе и специалист, и консультант. Да и поехать, показать больного старшему товарищу некогда. В рабочее время идёт приём, по вечерам из стационара врачи уходят домой. Прошло ещё несколько дней, прежде чем я договорилась о визите, дождалась ночного дежурства врача, у которого проходила интернатуру. Я сама решила ехать с Володей, хотя могла бы послать его одного.

Июль катился к закату, в воздухе стояло жаркое марево, мечталось искупаться, потом посидеть в кафе, поесть мороженое, запивая его персиковым компотом… А мы с Володей маялись в троллейбусе, набитом пассажирами, возвращающимися с работы. На улицах пахло арбузами и пылью. И всё вокруг – и улицы, и дома, и прохожие в светлых рубашках, девушки в сарафанах, в босоножках на платформе, и карагачи – всё казалось не ярким, а немного притуплённым от осаждающегося зноя.