Фаина Федоровна

Только жалеть его не надо, – подумала я. Не надо жалеть.

–Пойдём, – я потянула Олега вниз. -Мы ведь гулять приехали. Давай гулять.

Слева, двумя пролетами ниже, врезалась в овраг небольшая площадка. На ней летом размещались под зонтиками несколько столиков кафе-мороженого, витрина с пирожками и официантка за прилавком. Ничего особенного, но интересной была сама каменная стена, ограничивавшая площадку со стороны оврага. Порода была скальной – на тёмном камне блестели крупицы кварца и шпата. Стена напоминала задник сцены. Когда солнце ещё только-только начинало припекать, а столики и прилавок ещё не были выставлены, здесь собирались любители раннего загара. Тёмный камень быстро нагревался и аккумулировал тепло. Мужчины и женщины раздевались до пояса и вставали на площадку спиной к стене, а лицами и обнажёнными торсами к лучам. Многие мужчины были бородаты, женщины – с короткими стрижками и какими-то одинаковыми по комплекции телами. Они не стеснялись загорать без лифчиков. Проходили годы и многие из этих людей приходили к камню уже с детьми, детей тоже раздевали, чтобы они пораньше напитывались солнцем. Я иногда видела этих людей и вечерами, они возвращались домой обгорелые, но весёлые и какие-то особенные, будто члены какой-то дикарской секты. Они напоминали мне древние наскальные рисунки этрусков. Яркие люди, совсем непохожие на большинство. Но предложи они мне встать с ними в ряд, расщёлкни свою крепкую цепь у стены – я бы отказалась.

Проходя сейчас это место с Олегом, я обернулась. Несмотря на теплынь у стены загорало всего четыре человека. Двое мужчин и две женщины. Тела их теперь были по-старчески жилисты, как бывает у людей очень долго занимающихся спортом, но местами кожа уже обвисла и было понятно, что люди эти стары. Но всё равно они стояли, как привыкли годами, подняв голову к солнцу, закрыв глаза. Теперь они были похожи на обломки древнего корабля, превращённого в памятник. Корпус и нос с какой-нибудь обточенной ветром русалкой – разбитые осколки той компании, которую я видела во времена её расцвета.

Мы скользили по ступенькам. Ступеньки были старые, белокаменные, выщербленные сотнями тысяч ног и очень удобные. Ноги сами перебирали их одну за другой. При входе на мост мы оба запыхались, опёрлись о нагретые металлические перила и стали смотреть на берег и кромку воды. Мелкая галька, слабый плеск реки и серо-зелёная поросль кустарника под обрывом казались выпуклыми, отчётливыми, будто снятыми на хорошую киноплёнку отличной камерой. Мы ещё постояли и пошли по мосту.

По нему прогуливались совсем молоденькие девочки и мальчики. Наверное, это теперешние старшеклассники переживали здесь последнюю школьную весну. В сравнении с моими временами их было совсем немного. Дети сейчас ужасно заняты – им некогда гулять.

Мы шли среди них и выглядели, наверное, нелепо – то ли неудавшийся сынок с чересчур заботливой мамашей, то ли алкоголик, подцепивший случайную постаревшую блядь.

–О чём ты думаешь? – спросила я.

Олег обнял меня одной рукой, прижал к себе, но я почувствовала машинальность в этом его жесте.

–Так.

–Представляешь, а я помню, какое у меня было платье на выпускном. -Я изо всех сил старалась болтать о пустяках. – Оно было простым. Закрытым. Из какой-то ткани, похожей на голубоватый лёд. Юбка узкая, а плечи широкие. С такими штуками, которые называются «буфами». Очень модное. Только меня в нём, по-моему, никто не заметил. -Я засмеялась. – И туфли мне родители купили на высоких каблуках. Впервые в жизни.

–А я не ходил на выпускной, – вдруг сказал Олег.

–Почему?

–А у меня костюма не было. Но я и не переживал. В классе всё равно все надо мной смеялись, так что…

Я смолкла ошеломлённая своей тупостью и тем, как просто он это сказал.

Мы остановились на середине моста, постояли, посмотрели на воду.

–Пойдём на тот берег?

–Пойдём.

На другой стороне под травой ещё была мягкая почва, местами переходящая в топкую грязь.

–Ты испачкаешь туфли, – сказал Олег.

–Другие куплю.– Мне хотелось выглядеть весёлой, но веселье получалось какое-то натужное. Он посмотрел на меня.

–Дойдём до лодочной станции?

Станция располагалась в стороне. К ней и зимовавшим на берегу под навесом лодкам, вела вымощенная плиткой дорожка. Мы подошли к ограде и уткнулись в замок. Олег нашёл кем-то проделанный проём, мы пролезли сквозь сетку изгороди и очутились у перевёрнутых вверх днищами лодок. От них пахло деревом, тиной и путешествиями. В тени был ещё снег и он испарялся и тоже пах, а перевёрнутые днища были гладкие и уже прогретые солнцем. Я погладила доски. Олег залез на одну из перевёрнутых лодок и уселся ближе к носу, подняв голову к солнцу и закрыв глаза, а я прислонилась к лодочному боку рядом. Ветерок шевелил мне волосы, ерошил стрижку. Мне стало очень одиноко, я ясно ощутила свою беспомощность и невозможность что-либо изменить. Может быть, Олег был не так уж далёк от истины? Если вниз с лестницы темечком – разве это так уж плохо?

–Эй!– Олег посмотрел на меня. -Я для тебя ничтожество?

Я опешила.

–Ну, что ты? Конечно, нет!