Фаина Федоровна

Сама Фаина Фёдоровна в кино не ходила. И телевизор не любила. Она не читала книг и практически не готовила еду. Но радио она слушала, во всяком случае, была в курсе всех политических новостей. Читала газеты. Ещё она была помешана на чистоте. И в нашем кабинете, и в её комнатушке в коммунальной квартире обстановка была приближённой к стерильной. Думаю, она одна мыла и коммунальную кухню, и туалет, и коридор, потому что не переносила, когда где-то что-то было пролито, капнуто, запачкано. Однажды я зашла к ней домой по какому-то случаю. Крахмальные салфетки сияли свежестью на тумбочке и столе.

–Красивые салфетки.

–Это крючком. Хотите вас вязать научу? Я дочке и кофточки вяжу, и перчатки.

Значит, Фаина Фёдоровна в свободное время ещё и вязала.

Постепенно я научилась ходить в кино одна. Сначала я стеснялась заходить в зал при полном освещении, стеснялась, что на меня смотрят. А мне казалось, что на меня смотрит весь зал. Специально я ждала, прогуливаясь по улице, чтобы успеть войти как раз тогда, когда свет уже будет гаснуть. Но несколько раз после таких манёвров мне приходилось садиться на неудобное место, потому что моё оказывалось уже занятым. Поднимать скандал означало ещё более привлекать к себе внимание. Я изменила манёвр и стала приходить заранее, подкарауливая момент, чтобы первой войти в зал, как только откроют двери. Уже сидящий в зале человек вызывает интерес меньше, чем только что вошедший. Но однажды я прибежала в кино с полной сумкой только что купленной картошки. Мама попросила меня купить, а после сеанса магазин был бы уже закрыт. Картошка оттягивала руку, при входе в зал я запнулась на ступеньке и пролетела вперёд несколько шагов, выронив сумку. Картошка высыпалась в проход, а мимо меня шли к своим местам люди, и кое-кто наподдавал мою картошку ногой, будто футбольный мяч. Я загораживала проход, нагибаясь, ползала между сиденьями, подбирая клубни. Кто-то хихикал, какая-то женщина взялась мне помогать. Картошку собрали. В конце концов я плюхнулась на сиденье запыхавшаяся и распаренная, сумку поставила между ног, отёрла марлевой салфеткой лицо ( Фаина Фёдоровна и мне нарезала такие салфетки, не только себе) и вдруг почувствовала себя женщиной в возрасте, хозяйкой и добытчицей. И в этот день моё смущение при походах в кино улетучилось навсегда.

Олег вёл машину так же, как и стартовал – не быстро, плавно. Я опустила спинку сиденья и полулёжа смотрела на улицу, на проплывавшие мимо уже зажёгшиеся фонари. Они вычерчивали на оконном стекле немыслимые горящие зигзаги. Я заглядывала с любопытством внутрь себя. Что же это со мной? Неужели любовь?

***

С Сергеем мы познакомились как раз в кинотеатре. Наши места оказались рядом. Вообще-то, как потом он сам мне признался, его место было значительно дальше, но зал в этот раз был полупустой. Сергей оглядел все ряды, высмотрел меня, сидящую в одиночестве, оценил, что ряд передо мной был практически пуст, а значит, ничья голова не стала бы помехой перед экраном.

–Не возражаете?

Я повернула голову, посмотрела на него.

–Не возражаю.

Он потом рассказал, что, как ему показалось, от меня пахло стоматологическим кабинетом, и он решил завязать со мной знакомство именно по этой заманчивой причине иметь знакомого стоматолога. Теперь я понимаю, что эта откровенность, тогда мне импонировавшая, должна была бы скорее вызвать недоумение, но я сама была человеком прямым, и мне понравилась его прямота.

Фильм был пустой. Когда после сеанса включили свет, Сергей оглядел меня подробно и довольно бесцеремонно. Я спросила с вызовом:

–Ну, как?

Растерялся он.

–Что – как?

Я помню, что сначала разозлилась.

–Внешность подходит?

Тут он улыбнулся.

–Нормальная внешность.

Сейчас я уверена, что как бы не нравилась мне тогда работа в поликлинике, она пошла мне на пользу. Я приобрела уверенность в себе. У меня развязался язык, ведь я по сорок раз за приём должна была указывать, что делать, как принимать, чего остерегаться. Но от природы я не любила много разговаривать, и поэтому не сделалась болтливой. Мои пояснения были скупы, но необходимы. Я научилась говорить чётко, прямо и веско. Но в конечном счёте выяснилось, что так я привыкла разговаривать лишь с больными, а с Сергеем…

Пожалуй, мне даже понравилась его довольно заурядная внешность. После случая с Володей у меня возникло отвращение к высоким красавцам.