Фанаты. Сберегая счастье

— Я и горячий попью, так даже вкуснее. Смею предположить, Сашенька, что я устаю меньше, чем ты. Потому что для меня гастрольный образ жизни привычный, просто в силу возраста уже тяжеловато. А для тебя это постоянный стресс, да ещё и не по своей воле.

— Ой, скажете тоже, стресс, — дёргает плечом Сашка и подливает ему ещё компота, пододвигает миску с печеньками. — Три дня отдохнула в курортном городе.

— Ну да, — задумчиво кивает Всеволод Алексеевич. — В первый вечер паническая атака, на следующий день скандал в гостинице, на третий поливание меня слезами и соплями. Всё отлично прошло, буквально по плану. План только хреновый какой-то.

— А я говорила, что не надо соглашаться, — бурчит Сашка. — Второй раз на одни и те же грабли. Я ваш Кисловодск видела… В белых тапках.

— Не худший вариант.

Туманов зевает, и по тому, как плавает его взгляд, Сашка понимает, что пора двигаться в направлении спальни. Ну конечно он устаёт. От переездов, от постоянного внимания к собственной персоне, от необходимости ровно ходить, чётко говорить и быстро думать на публике. Ему приходится мобилизовывать все силы, и потом дома наступает неизбежный откат. Да Сашка и сама не против зарыться в одеяло, обнять подушку и дремать под бубнёж спортивного комментатора. Или перебирать в памяти эпизоды этой странной поездки. На очередную «Музыку Кавминвод», чтоб её чёрт побрал.

* * *

Когда его снова пригласили судить конкурс, Сашка даже слова не сказала. Во-первых, она уже поняла, что судейство отнимает гораздо меньше сил, чем сольные концерты, и вполне соответствует его статусу ветерана, легенды и прочая. Одно дело посидеть в зале, поднимая таблички, потусить для вида на банкете, погреться в лучах славы, всеобщего почитания и уважения, да и улизнуть по своим делам. И совсем другое — выступать самому. Во-вторых, Кисловодск хотя бы зло известное. Они там уже были, условия размещения представляют, уровень сервиса тоже. Сашка теперь грамотная, не станет заставлять его остаться подольше, соблазнять лечебными процедурами и прочей скукой. Захочет — водичку попьёт, по парку погуляет, уже хорошо.

— Можно я не буду с вами на концерты и репетиции ходить? — только уточняет она, когда обсуждают поездку. — В кафе напротив мне гораздо спокойнее.

— Ради бога, — усмехается Туманов. — На репетиции даже я ходить не собираюсь. В этот раз от меня требуется только судейство, без выступления. Так что я буду занят два вечера, на полуфинале и финале.

Они едут на три дня, чтобы спокойно разместиться и отдохнуть с дороги. Кисловодск встречает дождём, поэтому на вокзале берут такси, соглашаясь на предложение первого попавшегося мужика отвезти за сто рублей.

— Серьёзно? За сто рублей? — поражается Сашка, отдавая чемодан.

— Только наличкой, — кивает мужик. — Наличка будет? Ну или переводом можно, по номеру телефона.

Сашка вопросительно смотрит на Туманова. У неё есть карточка, привязанная к его счёту, которой она расплачивается за всякие бытовые вещи. Крупные покупки обычно делает Туманов, и чаще всего тоже карточкой. Наличные деньги у них в доме почти не водятся, даже в дежурном магазине есть терминал.

Всеволод Алексеевич шарит по карманам, вынимает несколько тысячных купюр.

— Сдачу не найду, — вздыхает мужик. — Давайте переводом.

— Давайте вы уже донесёте наш багаж, и обойдёмся без сдачи, — милостиво предлагаетТуманов.

Мужик летит к машине на такой скорости, как будто боится, что сумасшедший барин передумает. Сумасшедший барин плетётся по перрону, явно подволакивая ногу, и Сашка надеется, что их ведут не к «Жигулям», которые окажутся ровесниками Туманова.

Она почти угадала — их приводят к «Волге». Но «Волгу» хотя бы делали из расчёта на широкие партийные задницы, и Туманову более-менее удобно. Им и ехать-то буквально пять минут. Мужик выносит чемоданы, сгружает их в холле гостиницы, получает заветную бумажку и исчезает. А Туманов уже шагает к стойке ресепшена оформлять заселение.

— У нас горячей воды нет, — радостно сообщает девушка за стойкой. — И ключ от номера я вам пока не дам, у нас заселение с двух часов.

Туманов смотрит на неё как на новые ворота. Сашка, честно говоря, тоже. Она уже достаточно с ним покаталась, видала всякое, даже… Верхние Ели. Но гостиница без горячей воды ей ещё не попадалась. Сашка предполагала, что у гостиниц имеются собственные если не котельные, то хотя бы бойлерные. Да и заселяют Туманова всегда по приезду, потому что гостиничные правила — вещь условная, а он легенда, и не может сидеть в фойе на стульчике и ждать.

— Мы вам позвоним, как только номер уберут, — заверяет девушка.

— И когда воду включат, тоже позвоните? — уточняет Сашка.

— Воду сегодня не включат. Обещали завтра, — вздыхает девушка, не считав иронии. — Но я могу вам выдать тазик и ковшик.

— Что?

Сашка аж дар речи теряет. Смотрит на Туманова, а Туманов ржёт.

— Помнится, Сашенька, с тазиками и ковшиками у нас получилась однажды очень романтичная история…

— Только мы были дома! Вы не хотите позвонить организаторам и сказать, что о них думаете?