Фантомный бес

Тихим июньским вечером баронесса Будберг шла привычным маршрутом по аллее Гринвич-парка, где она любила прогуливаться. Аллея была пуста, и она вздрогнула, услышав вдруг свое имя, сказанное по-русски. Она оглянулась и увидела на скамейке человека, которого ранее не заметила.

— Не пугайтесь, милейшая Мария Игнатьевна, — продолжил человек по-русски, — я просто хотел передать вам привет.

— Вы меня знаете? — спросила Мура.

— Разумеется, я вас знаю, — сказал человек без тени улыбки. — Вот вы меня не знаете, да это и необязательно. Все дело в том, от кого привет.

— И от кого же? — спросила она.

— От Алексея Максимовича Горького.

— Ах, вот что, — сказала Мура. — От Горького. Ну что ж, понятно.

— И привет очень теплый, — продолжал человек. — Если вас не затруднит, присядьте на минуту.

— Не затруднит. — Мура села на другой конец скамейки.

— Дело в том, что Алексей Максимович болен. И он выразил горячее желание повидаться с вами.

— Ага, — сказала Мура и нахмурилась.

— Узнав, что я еду в Лондон на торговые переговоры, он попросил меня передать это вам. Почему бы вам, милейшая Мария Игнатьевна, не съездить в Москву хотя бы на неделю? Великий писатель был бы счастлив.

— На неделю? — усмехнулась Мура. — В Советский Союз? Кто же мне даст въездную визу?

— Я успел посоветоваться в нашем посольстве. Там готовы предоставить вам визу немедленно.

— Интересно, — сказала Мура. — Прямо-таки готовы?

— К вашему будущему визиту с одобрением отнесся один человек.

— Да? И кто же это?

— Это товарищ Сталин.

— Ах, вот как! — Мура сделала попытку улыбнуться. — Это несколько меняет дело.

— Это радикально меняет дело, — сказал человек. — В Москве вас ждет теплый прием. Можете не сомневаться. Все затраты на поездку Москва берет на себя. И туда, и обратно. Вам ни о чем не нужно беспокоиться.

— Понятно, — сказала Мура. — Мне это понятно.

— В таком случае вам имеет смысл навестить наше посольство хоть завтра. Вы знаете, где оно находится?

— Знаю.

— Или послезавтра. Далее затягивать смысла нет.

— Понимаю, — сказала Мура.

— Везти писателю ничего не надо, у него все есть. Разве только маленький сувенирчик. Какой-нибудь пустяк.

— Это мне тоже понятно, — сказала Мура.

— Но есть один нюанс.

— Так, — сказала Мура. — И в чем он заключается?

— У вас хранится большой чемодан с перепиской Горького за разные годы. И с частью его личного архива.

— С чего вы это взяли?

— Нам это известно. Впрочем, и сам Горький об этом упомянул.

— Сам Горький?

— А что вы удивляетесь? Ему эти бумаги нужны. В ЦК нашей партии тоже заинтересовались. Как ни крути, а это часть нашей культуры.

— Часть культуры, — повторила Мура задумчиво. — А знаете ли вы, что Горький запретил мне кому-либо этот архив передавать?

— Он переменил свое мнение.

— Откуда мне это знать?

— Можете мне верить.

— Вам?

— Да, мне, — повторил человек вновь без малейшего намека на улыбку.

— А если я этот архив не повезу? Пока сам Алексей Максимович меня не попросит.

— Знаете ли, милейшая Мария Игнатьевна. — Человек прикрыл глаза и произнес монотонным и ставшим чуть более гнусавым голосом: — Одно компетентное лицо в Москве велело передать вам: чем крепче вы вцепитесь руками в этот чемодан, тем вероятнее, что его у вас заберут вместе с руками.

— Ну что ж, — Мура усмехнулась, — во всяком случае, откровенно.

— Откровенность — это ведь синоним честности. Мы ведем игру открыто, согласитесь.

— Эту деталь мне нет необходимости оспаривать.

— Тем лучше, — сказал человек. — Вместе с руками. А мне думается, что вам ваши руки пока еще дороги.

Баронесса Будберг лучезарно улыбнулась:

— О чем вы, голубчик? Я давно обещала отдать эти бумаги. Я сама их привезу. Передайте своему начальнику. А он, я надеюсь, найдет способ уведомить товарища Сталина.

— Мне кажется, мы друг друга поняли. И, напоминаю вам, не тяните с визитом в посольство. Алексей Максимович очень без вас скучает.

Мура на секунду прикрыла глаза. А когда открыла их, человека уже не было.

Мура в Кремле

— Здравствуйте, товарищ Закревская. Или желаете, чтобы я называл вас баронессой?

— Мне решительно все равно. Но в Кремле лучше звучит слово «товарищ».

— Пожалуй, так, — согласился хозяин Кремля и всей страны. — Скажите, вас хорошо устроили? Где поселили? Вы довольны?

— Гостиница «Москва», товарищ Сталин. Очень удобно. Лучше не бывает.

— Ну хорошо. Мы пригласили вас вот по какой причине.

— Я вас внимательно слушаю, товарищ Сталин.

— Понимаете, наш писатель, наш национальный гений тяжко болен. Протянет ли хотя бы несколько дней. Я в этом не уверен.

— Понимаю, товарищ Сталин. Горько это сознавать. Но смерть не щадит никого. Вы знаете, как я люблю Алексея Максимовича. Много лет я была бессменной его секретаршей.

— Ну да, именно секретаршей. — Сталин спрятал улыбку в усы. — Я прекрасно это знаю. Я осведомлен. Вы поняли меня?

— Разумеется, товарищ Сталин.