Фантомный бес

— Ну, и за мной не заржавеет, — сказал Леман и вновь хохотнул.

Он оказался человеком слова и регулярно передавал ценнейшие документы, касающиеся внешней и внутренней политики нацистских властей. (Нелишне заметить, что это был единственный за все годы нацизма случай вербовки офицера гестапо.) Плотная работа с Леманом, Аугустой и другими источниками шла неспешно, но вполне плодотворно.

Весной 1938 года это оборвалось. Чету Вардо неожиданно отозвали в Москву. Как многих иных нелегалов, их подозревают в предательстве. По возвращении их почти сразу упрятали во внутренние камеры Лубянки. Оказывается, в Москве объявлен запрет на разведывательную деятельность в Германии. Страна нацистов внезапно оказалась другом СССР, если вчера — тайным, то сегодня явным. Переварить эту бредовую или даже безумную новость они были не в силах. Но в камерах шептались, что возвращают разведчиков и из других стран, даже из воюющей Испании. И практически всех сажают. И широко практикуют расстрелы. «За что?» — помертвелыми губами спросила Лиза. «Слишком много знаете», — шепнули в ответ.

Марианна Кочек-Вардо за свой германский период успела дважды съездить в Америку — под фамилией Зубилина. Ничего важного она там не делала. Просто знакомилась со страной, устанавливала связи в деловом и научном мире США. Заводить друзей и связывать их друг с другом — это у нее получалось легко. Например, она ловко устроила знакомство физика Альберта Эйнштейна с женой русского скульптора Коненкова Маргаритой. Но зачем было посылать Лизу под новой фамилией? Это казалось ошибкой. Непростительной глупостью.

На короткой встрече в Москве об этом заговорил сам Меер Трилиссер.

— В шпионов захотели поиграть? У нас тут, товарищи, не игры. Вы с этим кончайте, — морщился Трилиссер, курировавший в то время спецслужбы Исполкома Интернационала. — Госпожи Кочек давно нет. И мадам Вардо нет. Но при чем тут какая-то Зубилина? Откуда? Ведь ее муж Василий Зарубин скоро станет дипломатом. Я полагаю, даже видным дипломатом. Как же она может быть при этом Зубилиной? Товарищи увлеклись. Кому нужна эта путаница? (Тут он с язвительной улыбкой вспомнил, что и сам когда-то был «рыжим Анатолием», он же «мещанин Стольчевский», он же «Капустянский», «Мурский», он же «Павел-очки»… И зачем весь этот маскарад? Молоды были и глупы.)

— Никакой Зубилиной. Забудьте. Елизавета Юльевна Зарубина. И никак иначе.

Решение принято.

Жившей во Франции дамы Марианны Кочек больше нет. Нет и ее муженька Ярослава, успешного парижанина, входившего в круг богатых людей и даже некоторых аристократов. Скончались оба. И следа не осталось. Они много сделали. И весьма успешно. Спасибо. И на этом подводим черту. Супруги Вардо в Германии? Думаю, вскоре мы с ними тоже расстанемся.

Все предыдущее забыть. Ясно? И никто чтоб о прежнем… ни полслова… Ясно?

Все девять человек, приглашенных на совещание, молча кивнули.

Куда уж яснее!

Профессия у них такая.

Прикажут забыть. И тотчас все забыто.

Василий Зарубин казался сосредоточенным и суровым. Нет, на секунду улыбнулся. И снова — сама серьезность.

А Лиза даже вздохнула. Как славно!

Ведь ей приятней всего на свете быть именно Лизой. Это главное, это подлинное ее «Я». И с этим именем она успеет в сто раз больше. Она это знала всегда. Чувствовала. Даже тогда, когда все ее звали Эстер.

— Прощай, «средняя буржуйка»! — неожиданно воскликнула она.

— Что ты сказала? — уставился на нее Трилиссер.

— В Париже я изображала честную буржуйку. А теперь гордо могу сказать: «Здравствуй, советский дипломатический сотрудник!» — Лиза невинно улыбнулась.

— А-а, — пробормотал Трилиссер, хотя ничего не понял.

А ведь когда-то ее звали Эстер. Когда это было?

Впрочем, уже Яша называл ее Лизой.

Яша!.. Как это было трогательно. Непередаваемо прекрасно. И как трагично.

И она вновь вздохнула.

Прошло две недели, и Меер Трилиссер, почти двадцать лет создававший эффективную разведывательную сеть по всему миру, был внезапно арестован. А вскоре расстрелян. Разговор о шпионских кличках (кто Вардо, а кто Кочек?) повис в воздухе. Вскоре был арестован и через некоторое время расстрелян начальник военной разведки Ян Берзин. Внешняя разведка была обезглавлена за короткий срок, ее заграничные аппараты разгромлены и в течение нескольких месяцев не действовали. Называлось это скромно — «Чистка». И касалась она не только разведки, но и всей системы безопасности, которая за два года активности наркома Ежова недосчиталась более двадцати тысяч наиболее опытных сотрудников. Василий и Лиза ничего толком об этом не знали, поскольку сразу после совещания вновь отбыли в Германию. Но проработали они там недолго и были вновь отозваны в Москву.

Отравитель Пе-пе-крю

Из остатков горьковского окружения перебили почти всех. В том числе и несколько молодых писателей, которые позволяли себе в гостиной признанного главы советской литературы и защитника молодых талантов выступать особенно пылко.