Фантомный бес

Ловушка для Гитлера захлопнулась. Сталин прекрасно понимал, что этим договором он толкает Германию на Польшу. Он даже знал дату — уже через неделю. Разве нервный и нетерпеливый Гитлер способен ждать больше? Только сейчас Сталин осознал в полной мере, что не зря столько лет он продвигал эту фигуру. Отныне прибабахнутый нацистский вождь будет плясать под его дудку. Ведь бросок на Польшу — это неизбежная война с Францией и Англией. Как он их всех развел! Когда эти три гиганта в смертном бою истощат силы, истекут кровью, вот тогда вмешается и он — со своими десятками тысяч танков и самолетов, пятью миллионами солдат и миллионом парашютистов. И дело мирового социализма рванет вперед невиданными темпами.

Откупорили шампанское. Сталин весело поднял бокал:

— Я пью за здоровье Адольфа Гитлера! Мы все тут знаем, как любит своего вождя немецкий народ.

Война вторая

Вряд ли Космический разум найдет возможность долго сохранять эту бесконечную суету на планете Земля, он может принять решение «не обращать внимания на периферию», что сократит путь к самоубийству человечества, к той катастрофе, к которой мы стремительно приближаемся.

Академик Влаиль Казначеев

Часть пятая. 1939–1946

Операция «Консервы»

Провокацию на польской границе как повод для начала войны придумал Рейнхард Гейдрих, а организовал ее и провел его подчиненный — начальник диверсионной группы штурмбаннфюрер СС Альфред Науйокс. В ночь на 1 сентября 1939 года он с несколькими людьми ворвался в немецкую радиобашню в приграничном городке Гляйвиц в ста километрах от Кракова и отправил в эфир призыв на польском языке начать войну против Германии. К утру храбрые немецкие воины «захваченную» радиостанцию отвоевали. На земле остались лежать около пятидесяти убитых солдат в польской военной форме. Трупы эти на поле боя дисциплинированно доставил шеф гестапо Генрих Мюллер. Это были переодетые в польскую форму заключенные из ближайшего концлагеря, которым ввели смертельную инъекцию. Договариваясь об их доставке, Гейдрих назвал их «консервами». Отсюда и возникло название всей операции.

Утром немецкие офицеры вместе с прибывшими фотокорреспондентами с наигранным возмущением разглядывали трупы вероломных поляков. Разве может германский рейх снести подобную наглость? Обращаясь к германскому воинству, Гитлер сказал: «Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как хотел этого я, и взялось за оружие. Немцы в Польше подвергаются кровавому террору и изгоняются из их домов. Несколько случаев нарушений границы, которые нестерпимы для великого государства, доказывают, что Польша не намерена с уважением относиться к границам Империи. Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу. Германская армия будет сражаться за честь и жизнь возрожденной Германии без колебаний. Я рассчитываю, что каждый солдат, верный вечным германским воинским традициям, будет всегда помнить, что он является представителем национал-социалистической великой Германии. Да здравствует наш народ и наша Империя!»

Войска вермахта двинулись вперед — отстаивать поруганную честь. Началась германо-польская война. И уже 3 сентября Великобритания и Франция, будучи верны обязательству перед Польшей, объявили войну Германии. И начала закручиваться мясорубка, которую несколько позже окрестили Второй мировой войной. За первые две недели сентября, разгромив польскую армию, немцы заняли половину страны. 17 сентября войну с истекающей кровью Польшей начал Советский Союз. Никакого Гляйвица ему не понадобилось. Впрочем, и войны особой не случилось. Никаких сил у поляков не оставалось. Советские войска просто двинулись и сравнительно легко оккупировали восточную Польшу, которую уже некому было защищать. Польские офицеры, понимая бессмысленность дальнейшей драки, тысячами сдавались русским без боя. И приняли они плен с легкой душой — все же к братьям-славянам, а не к этим лютым немцам. Всего пленных офицеров набралось около двадцати тысяч. Их отвезли в Катынь под Смоленск и пару других специальных лагерей.