Фантомный бес

— Легко сказать! — пробурчал Эйнштейн. — Опередить в чем? И кто это мы?

— А это мы с вами, дорогой учитель. Больше некому. Пока нас трое, ну четверо. Однако именно мы должны, нет, обязаны подтянуть большие силы — и научные, и инженерные.

— Предположим. А технически — с чего начинать?

— Надо построить котел, в котором было бы возможно запустить медленную цепную реакцию, так сказать, управляемую. Есть еще один человек, который в курсе. И он готов вместе с нами этот котел строить. Ему прямо не терпится. Это Энрико.

— Ферми?

— Он.

— Я вижу, у вас все продумано.

— Мы старались, — сказал Вигнер.

— Где вы возьмете урановую руду?

— В Бельгийском Конго. Там, слава богу, нацистских войск еще нет.

— Пока еще нет, — сказал Эйнштейн. — Занятно. Может быть, даже и заманчиво. Но кто нам позволит открыть подобный проект?

— Никто, — сказал Силард со значением. — Никто, пока вы, дорогой учитель, не напишете письмо…

— Кому?

— Ну, скажем, бельгийской королеве.

— Елизавете? Дорогой Лео, у вас нет температуры?

— Учитель, даже если мерить по Кельвину, то нормальней не бывает. Она же ваша подруга. Она вас ценит и любит.

— Вас послушать! Но почему королева?

— Вы не обратили внимания. Конго-то ведь Бельгийское. Уран!

— А, действительно. Жуткое дело. Но втягивать королеву… И поймет ли она нас?

— А вот тут, учитель, я с вами, представьте, согласен. Я и сам отказался от идеи беспокоить королеву Елизавету. Хотя она души в вас не чает. Это ведь она, поднимая за ваше здоровье бокал, весело придумала, что вы — ценнейший на свете Одинокий Камень — Айн-Стайн по-ихнему.

— Ну, пошутила, — улыбнулся Эйнштейн, — и что?

— Вы правы, прекрасную эту даму оставим про запас. А на деле мы должны побеспокоить другого человека. Поверьте, он не менее влиятелен.

— Любопытно узнать, кого.

— Президента Соединенных Штатов.

— Рузвельта? — удивился Эйнштейн.

— Именно. Он прекрасно вас знает. Удостоил вас дружеской беседы. Мы в курсе.

— Ну, когда это было! Он давно про меня забыл.

— Есть важный повод напомнить.

— М-да, — сказал Эйнштейн. — Он опустил голову и смотрел куда-то в пол.

— Так как, дорогой учитель? — спросил Силард. — Будем ждать, когда нацисты взорвут нас с вами, а заодно половину мира?

— Нет, — сказал Эйнштейн. — Рузвельту я писать письма не стану.

— Прекрасно, — сказал Силард. — И не надо. Письмо мы с Юджином составим сами. Вам останется его только подписать.

— Вы отдаете себе отчет, какую игру затеваете?

— В том и ужас, что сознаю.

— Ах, Лео, дорогой мой мальчик. Мы знакомы лет двадцать, не так ли? Ваш изобретательский талант и практический пыл я знаю как никто. Если вы возьметесь всерьез, то эту адову штуковину вы сделаете. Но неизбежен вопрос: мы открываем дьявольскую шкатулку? Или как?

— Дорогой учитель! Если бы я это не обдумал, то и разговора бы не затеял. Но сегодня выбора нет. Или мы, или нацисты. Какой вариант вас устраивает? Давайте так: мы письмо подготовим, а вы его подпишете.

— Ну, не знаю, — сказал Эйнштейн.

Когда гости уходили, Вигнер споткнулся о половик у двери, схватился за вешалку и чуть вместе с нею не свалился. Лео Силард не мог смотреть на это без смеха. Повернувшись к хозяину дома, он спросил:

— Дорогой учитель, вы, часом, не знаете, какую кличку придумали для Ени в нашей среде?

— Часом, не знаю.

— «Тихий Эйнштейн». — Силард расплылся в широкой улыбке. Бритые щеки Вигнера налились румянцем. Он слабо повел рукой, словно протестуя.

— Почему так? — удивился Эйнштейн.

— Он, как и вы, теоретический гений. Кому надо, тот это знает. Теория групп! Одни этюды вселенской симметрии чего стоят! Но он у нас жутко стеснительный. Спотыкается, хватается за вешалки. А говорить предпочитает шепотом.

— Ага, — засмеялся Эйнштейн. — А я, стало быть, нахальный? И ору громко.

— Нет, учитель, вы гений нормальный. Так сказать, образец. Если нужно слово сказать, то вы его произносите смело. Самого Бора готовы поставить на место. А президента Рузвельта — это уж заодно.

— Лео, кончайте дурака валять.

— И не думал. Ведь кличку для Ени не я придумал. Я лишь присоединился. И по смыслу она — правильная.

— Ладно. — Эйнштейн надул щеки и выпустил воздух, издав смешной трубный звук. — Я не против. Пусть один будет тихий, а другой нормальный. А я в тишине подумаю, Лео, каким словечком вас обозвать. Чтобы нам с Юджином не было обидно. Мы-то знаем, чего вы стоите. Вы человек фантастический. Таких вообще-то не бывает. Но вы есть. Тем не менее берегитесь! Кликуха будет аховая.

— Отлично, — сказал Силард. — Чего уж там! Я заранее согласен.

— И я тоже, — прошептал Вигнер.

Не прошло и двух недель, как настойчивый Силард приехал снова. На этот раз за рулем сидел крупный молодой человек лет тридцати.

— Профессор, у нас снова гости, — сказала служанка.

Эйнштейн вышел хмурый, коротко кивнул.

— Знакомьтесь, профессор, это Эде Теллер, — весело сказал Силард. Хмурости Учителя он вроде бы не заметил. — Он жутко талантливый. Дело в том, что он из нашей будапештской гимназии.

— И этот тоже? — воскликнул Эйнштейн. — Это уже перебор. Что они позволяют себе там, на небесах!