Фантомный бес

5 мая 1941 года генеральный секретарь ВКП(б) на приеме в честь выпускников военных академий своим тихим, неторопливым, но достаточно уверенным голосом сказал: «Мирная политика обеспечивала мир нашей стране. Мирная политика — дело хорошее. Мы до поры до времени проводили линию на оборону — до тех пор, пока не перевооружили нашу армию, не снабдили армию современными средствами борьбы. А теперь, когда мы нашу армию реконструировали, насытили техникой для современного боя, когда мы стали сильны — теперь надо перейти от обороны к наступлению». Ответом были долгие аплодисменты. Выпускникам военных академий не терпелось повоевать. В душу каждого впечаталась строка популярной песни «Красная армия всех сильней». Война им казалась прогулкой.

16 июня Гитлер сказал Геббельсу:

— Русские скопились прямо на границе, это для нас лучшее из того, что могло произойти.

— Понимаю, мой фюрер, — кивнул с важностью Йозеф Геббельс. — Наши действия?

— Мы двинем войска в течение недели. Медлить мы не вправе. Если они, рассредоточившись, отступят в глубь страны, то будут представлять большую опасность. У них порядка двухсот дивизий, примерно столько, сколько у нас. Но в кадровом и техническом отношении их даже сравнить с нами нельзя.

— Бесспорно, это так, — вновь кивнул министр пропаганды. — Итак?

— Мы обязаны действовать. Москва рассчитывает выждать, пока Европа не истечет кровью. Вот тогда Сталин начнет большевизировать и нашу страну, и все вокруг. Но эти его расчеты будут опрокинуты.

— Сколько времени кладете вы на всю акцию?

— Мы должны справиться за четыре месяца.

— Уверен, что нам понадобится меньше времени, — низкорослый министр пропаганды решительно стиснул губы тощего, почти изможденного лица.

Итак, 22 июня…

Страшный, кровавый, но и очищающий день в жизни русской коммунистической империи. Германская армия вторжения числом свыше пяти миллионов сытых, веселых, уверенных в себе солдат по всему фронту от Балтийского до Черного моря перешла хрупкую границу, установленную в 1939 году.

Раннее утро воскресенья. Советские солдаты мирно спали. Крепко выпившие по случаю выходного дня офицеры дрыхли. Раздались выстрелы. Рев бомбардировщиков. Взрывы. Солдаты выбежали из палаток и казарм в одном белье. С трудом просыхающие офицеры ударились в панику. Что это? Кто стреляет? Откуда? Зачем? Почему? Где связь с Центром? Кругом все горит. Но Москва молчала. Никаких приказов не поступило.

Самолеты были уничтожены прямо на аэродромах. Летчики не успели взлететь.

Десять тысяч танков… длиннющими колоннами… без снарядов, не заправленные соляркой… иные со снятыми для ремонта гусеницами… Немецкие офицеры потрясенно ходили среди колонн этих безмолвных чудовищ… Некоторые крестились, шевелили губами, дескать, Господь помог. А если бы все это начало стрелять? Гитлеру об этих жутких количествах доложить никто не рискнул. Фюрер не любил тех, кто приносит дурные вести…

Два месяца война шла в точности по плану «Барбаросса».

Сталин первые две недели был в прострации.

Войсками толком никто не командовал.

Одни солдаты, побросав винтовки, бежали.

Другие сотнями тысяч сдавались в плен.

Третьи, по большей части дети раскулаченных крестьян, вообще смотрели на немцев, как на освободителей от большевистского ига.

За считаные дни был захвачен Минск и вся Прибалтика.

А вскоре германские войска на севере вышли к Ленинграду, а на юге к Киеву.

Регулярная русская армия числом около пяти миллионов была разбита за две недели и перестала существовать. Треть ее попала в плен, треть разбежалась, почти никто из них воевать не хотел. Огромное количество техники было захвачено наступавшими войсками. Немцам казалось, что путь на Москву открыт. Оборонять столицу красной империи больше некому.

Черчилль был почти в ужасе.

Американцы испытали печальное удивление.

Впрочем, их военные специалисты и без того мрачно предсказывали, что Россия более трех месяцев не продержится.

В августе 1941 года, когда кадровая армия уже разгромлена, когда тяжкие бои идут на подступах к столице, Василия Зарубина назначают легальным резидентом советской разведки в США. Официальная должность — 1-й секретарь посольства, но ни для кого не секрет, что это такое. Его принимает лично Сталин. Два часа он рассказывает ему о том, чего ждут в Москве от нового посольского работника.

— И все же главная ваша задача, товарищ Зарубин, — подводит итог беседы вождь в Кремле, — следить за тем, чтобы правящие круги США не сговорились с гитлеровской Германией за спиной СССР и не повели бы дело к сепаратному миру с ней.

— Понимаю, товарищ Сталин, — серьезно кивает Зарубин.

Впрочем, Василий умен, он многое понимает и без слов. Лиза едет вместе с ним в качестве супруги. Но она тоже не новичок.

Лиза и бейсбольный чемпион